Упущенный шанс - [23]

— Опять я во всем виновата! — воинственно прервала его француженка. Во всех ваших дурацких историях виновата жена.

Я не обратил на ее выпад никакого внимания. На Титане все женщины становятся легко ранимыми и раздражительными. Все время находиться с одним мужчиной, сидеть в герметически закупоренных помещениях, выходить на улицу только в скафандрах — все это действует им на нервы.

Ее выпад был оставлен без внимания и Иваном, который спокойно продолжил:

— Не думайте, однако, что с телепортацией не возникло никаких проблем. Люди помешаны на путешествиях Мне с трудом удалось втиснуться в группу, которую должны были перебросить на Титан за два часа до наступления Нового года. Заметь, нас отправляли группами!

Он судорожно вздохнул и умолк.

— Ну, а дальше? Рассказывай же! — подстегнул я его Самому мне еще не доводилось переступать порог станции телетранспортации, недавно появившейся и на Титане. И я далеко не уверен, что когда-нибудь решусь воспользоваться ее услугами. Мы, геологи, все не множко консерваторы. Может, телетранспортация и впрямь гениальное и революционное открытие, может, в ней действительно будущее человечества, но есть в ней что-то унизительное для человека. По крайней мере, на мой взгляд. Позволить, чтобы тебя раздели догола, засунули в кабину реактора, разложили на кванты и в таком виде отправили в космос!? А потом на соответствующей планете из квантов же собрали?

Нет, в этом есть что-то противоестественное. Правда, телетранспортация осуществляется с самой высокой скоростью — со скоростью света, но даже ради этого я не позволил бы никому разложить себя на кванты.

— Тебе хоть было интересно? — любопытствую я. — Что ты почувствовал, когда…

— Ты бы лучше спросил, что я чувствую сейчас.

Он вздохнул.

— А в чем дело, собственно?

— Как в чем дело? Ты что — не видел?

Только теперь до меня окончательно дошло происходящее, и я воскликнул:

— Ах, вот оно что!

Хорошо зная обидчивость своего друга, я не дал выхода рвущемуся наружу смеху.

— Ну-ка, покажись!

Я потянулся к одеялу, но француженка перехватила мою руку.

— Хватит разглядывать, видел уже…

В голове возникла соблазнительная картина пышных бедер, нежных округлостей коленей… Царящая на Титане скука, по-видимому, делала наше воображение гораздо более живым, чем у людей на Земле.

— Как это случилось? — спросил я, устыдившись своего видения.

— Не знаю. Как я тебе говорил, была ужасная давка. Отправляли нас группами. Неизвестно, где и как произошла ошибка, что и в чем они напутали, но вот результат — вся нижняя часть тела у меня женская.

— Мама родная! — притворно ужаснулся я, изо всех сил стараясь изобразить сочувствие. — Но ведь на приемной станции…

— Роботы! — гневно завопил он. — Под Новый год там не сыщешь ни одной живой души! Даже одежду мою — и ту куда-то подевали! Объяснили тем, что такие ошибки возможны, линия, мол, новая и проходит через астероидный пояс. И что ничего нельзя сделать, пока не выяснится, куда отправлена моя нижняя часть. Ни с одной станции к тому времени не поступило сообщение об ошибке. Так что мне предложили отправляться домой в таком виде, заверив, что сами разыщут меня. Да еще имели наглость пригрозить: «Предупреждаем вас: вы несете ответственность за сохранность чужой части тела!» Безобразие! Как будто я ее украл! Как будто мне до смерти приятно появиться перед женой в таком виде! Да еще на Новый год! Ну смейся, смейся, чего там!

Наконец-то он заметил, что я вот-вот расхохочусь.

— Иван, — сказал я, обращаясь к француженке, — прими мои новогодние соболезнования.

И помчался в туалет.

Хохотал я до тех пор, пока у меня не заболели мышцы на животе, потом облил лицо холодной водой и только после того, как вытер его, осознал всю серьезность положения. Чем мог я помочь своему другу и коллеге? Да и можно ли чем-то помочь ему? Худо-бедно, у меня хватило бы способностей разобрать поливизор, однако в технике этой проклятой телетранспортации я совершенно не разбирался. И не представлял себе, ни как могла произойти ошибка, ни как ее можно исправить. Ясно было лишь одно — хирург в этом деле не помощник. Не так-то просто разрезать человека пополам и снова сшить, тут нужен выход даже не на молекулярный, а на субмолекулярный уровень.

Выходя из туалета, я услышал бешеное верещание звонка у входного шлюза. Недолго думая, я открыл бронированную герметическую дверь, и в прихожую ввалился огромный детина в ярко-красном скафандре.

В таких безвкусных скафандрах на Титане расхаживали только туристы. Выдавались они им для того, чтобы было проще найти свое стадо. Детина принялся размахивать руками над моей головой, пытаясь, очевидно, что-то объяснить, однако понять его было невозможно, поскольку он не потрудился снять шлем. Жестом я посоветовал ему сделать это как можно скорее, если он хочет установить со мной контакт, и он лихорадочно занялся столь непривычной для него работой. Мне даже пришлось помочь ему.

— Вы Иван такой-то, — набросился он на меня, как только ему удалось наконец содрать с лобастой головы шлем. — Нет, это не вы, — бегло осмотрев меня, заключил гость. — Тогда где же он?