Упрямый рыцарь - [16]

Возможно, он, узнав, где живет Дэвид, позаботился, чтобы частные детективы нарыли о ней всякой грязи. Возможно, нанял их уже после смерти сына. И они следили за ней, прослушивали ее телефонные разговоры, может, рылись в мусоре и нашли использованные тесты на беременность.

Впрочем, это не так уж важно.

Несколько недель назад Колдуэлл начал ей названивать, требуя, чтобы она призналась, что носит его внука – боже, что за ужасная мысль! – и согласилась продать ему ребенка.

Конечно, он был не настолько глуп, чтобы выразиться именно так. Он говорил о том, чтобы «обеспечить его, дать ему то, чего хотел бы Дэвид для своего ребенка».

Когда этот вариант не сработал, Колдуэлл стал более откровенен. Сколько она хочет? Миллион? Два? Четыре? Пять?

Сейдж нанесла на щеки румяна. Ярко-розовые пятна на мертвенно-бледной коже произвели обратный эффект. Женщина в униформе, вероятно, тоже это заметила, потому что молча протянула ей пачку бумажных носовых платков.

– Спасибо, – поблагодарила Сейдж и стерла румяна.

Ей надоело повторять, что ребенок не имеет к Дэвиду никакого отношения. Она перестала отвечать на звонки Колдуэлла. Игнорировала его сообщения. Последствия не заставили себя ждать. На прошлой неделе курьер доставил ей письмо.

«Вы выиграли, мисс Далтон, – писал он. – Я устал пытаться изменить ваше решение. Мой юрист составил документ, подтверждающий, что вы отказываетесь от любых настоящих и будущих претензий ко мне, касающихся установления родства и наследования. Подпишите его в нашем присутствии и в присутствии свидетелей, и вы обо мне больше никогда не услышите».

Вот почему она оказалась сегодня здесь. И если Колдуэлл напоследок желает получить удовольствие – увидеть ее в этой унижающей обстановке, – пусть увидит.

Он будет разочарован. Она не растеряется. И будет рада навсегда распрощаться с ним.

Немного губной помады? Неплохо. Поправить заколку, чтобы волосы не падали на лицо.

Сейдж повернулась и посмотрела на женщину в униформе:

– Как я выгляжу?

Та замялась:

– Ну… м-м-м…

– Вы правы. – Сейдж порылась в сумочке и достала оттуда долларовый банкнот, потом поколебалась и добавила еще один.

– Спасибо.

– Не нужно благодарить.

Трудно выглядеть так, будто ты принадлежишь к высшему обществу, в костюме, купленном на прошлогодней, а может, позапрошлогодней распродаже, и в туфлях-лодочках, приобретенных там же, не говоря уже о серой сумочке в тон туфлям – явно оттуда же.

– Я бы хотела, чтобы вы взяли, – тихо сказала Сейдж.

– Спасибо, мисс. И – удачи.

«Удача мне в самом деле не помешала бы», – думала Сейдж, проходя через обильно украшенный лепниной холл.

У нее было странное чувство. Томас Колдуэлл был очень настойчив, а потом неожиданно отступился. Почему? До сегодняшнего утра у нее не было никаких подозрений относительно его намерений, однако потом она задумалась.

Сейдж замедлила шаг. Впереди был лифт. А также внутренний телефон. Она могла позвонить ему в номер и попросить прислать ей бумаги почтой. Она подпишет их и нотариально заверит.

Так чего она хочет – навсегда изгнать его из своей жизни или разрешить ему и дальше досаждать ей?

Сейдж тряхнула головой и направилась к лифтам.

Она должна была встретиться с Колдуэллом в номере 1740. Он настоял на приватной обстановке, хотя она предлагала провести встречу в холле.

– Я не хочу подвергать себя риску и привлекать внимание средств массовой информации. Или вы как раз на это и рассчитываете?

Кабина лифта была отделана так же, как и дамская комната, – вся в позолоте и витиеватых листочках. Лифтер – маленький человечек в ливрее – будто сошел с опереточных подмостков.

– Ваш этаж, мадам, – сказал он, вежливо наклонив голову, когда открылись двери.

Поблагодарив, Сейдж вышла в украшенный золотом мраморный холл. Она шла по коридору и слышала, как бьется ее сердце в такт перестуку каблучков.

Чем скорее все это закончится, тем лучше.

Сейдж остановилась у номера 1740. Подняла руку, чтобы постучать. Опустила. Посмотрела на часы. Она пришла на шесть минут раньше. Ну и что? Войти, подписать бумаги, выйти…

Можно сделать одно дыхательное упражнение, которому она научилась на занятиях йогой. Вдохнуть – один, два, три. Задержать дыхание – один, два, три, четыре. Выдохнуть – один, два, три, четыре, пять.

Вот так. Уже лучше.

Сейдж расправила плечи. Постучала. Дверь начала медленно открываться, едва она до нее дотронулась. Это напоминало сцену из фильма ужасов – за исключением того, что дверь не скрипела. Она просто не могла скрипеть. Только не в этом отеле.

– Есть кто-нибудь?

Тишина.

Сейдж сделала шаг вперед:

– Здесь есть кто-нибудь?

Еще один шаг.

Она находилась в залитой светом гостиной, прекрасно декорированной… если только вам нравятся дорогие траурные церемонии. Справа виднелась еще одна дверь, вероятно, в спальню или в кабинет.

– Мистер Колдуэлл!

По-прежнему никакого ответа. Ее живот сжался.

– Мистер Колдуэлл, я не собираюсь играть в прятки, и если вы здесь…

В дверях смежной комнаты – в ярком солнечном прямоугольнике – появилась темная фигура.

– Здравствуйте, Сейдж, – произнес хрипловатый мужской голос.

Ей был знаком этот голос. Каждую ночь он преследовал ее во сне.