Упреждающий удар - [28]
Он полз, скрипя зубами, постанывая. В темноте не видно было, он старался ползти прямо, - молился и полз. К онемевшей руке вернулась сила, но начали мерзнуть, коченеть пальцы. Правое плечо и руку будто бы сковало, и он старался не беспокоить их - пусть так, лишь бы не мешало...
Дыханием попытался отогреть пальцы - не помогло, и тогда он вытянул рукав шубы - постепенно пальцы отошли.
А вот ноги... Каждое движение - боль; отдавалось в голове, приходилось часто останавливаться, чтобы не потерять сознание. Еще полсажени, и... нога провалилась в яму - прогнулась, - боль огромной стрелой снова пронзила тело, ударила в голову - в глазах красная мгла, - он потерял сознание.
Сколько пролежал - не помнил. Холодом сковало тело, - то ли от пота, то ли от снежной мокрети лицо покрылось ледяной корочкой. Но холод же помог: заморозил боль в ногах - сознание вернулось.
"Эдак не выйти к людям!.. - испугался он. Умирать не хотелось - не погиб в бою, а вот так вот - замерзнуть... - Господи! помоги и спаси - ты ж добрый - помоги выжить, штобы я смог сходить в поход... Лучше уж там лечь..." - зашептал холодными губами молитву...
"Пока сердце стучит, пока кровь не остыла в жилах - нужно ползти!" - закусил не чувствующие боль губы, пополз.
Полз... Сломанные кости голени, смещаясь, скыркали друг о друга - адская боль, - он полз...
Наконец вытащил свое тело из лесу. Стало светлее. Обрадовался, что выбрался, снова пополз, до крови кусая губы, не в состоянии уже ориентироваться - знал, что, если остановится, то уже не сможет двигаться больше.
Временами впадал в короткое забытье. Ему казалось, что он то заползает куда-то вверх, то скатывается вниз - но на самом деле лежал на снегу...
Очнулся - уже не мог двигаться. С трудом поднял тяжелую голову. Было совсем светло, и он подумал о себе как о другом человеке, удивляясь, как он жив, может смотреть, думать...
Его качало, будто в лодке, но он все же смог различить ровную полосу кустов и понять, что это берег речки.
Одолевала слабость, безволие - захотелось спать, но в самый последний миг пришло откуда-то из глубины подсознания, что сон - это смерть, и Гришка с трудом преодолел себя - пополз прямо на кусты; и не успел ничего подумать, как уже летел с обрывистого берега...
Пришел в себя, приподнял голову, огляделся: неширокая заснеженная лента реки, огражденная с двух сторон - сажени по 3-4 - крутыми берегами, открывалась в обе стороны. Было непонятно: где верх, где низ реки, но какая разница - главное, на ней должны стоять деревни... Доползти бы до них!
И Гришка пополз...
Вечером дед Васько с десятилетним Санькой нашли его.
Они увидели свежий след, пошли по следу и нашли Гришку, который тыкался головой в оголившийся глинистый берег, пытаясь вскарабкаться.
Когда его закутывали в дубленку, он слабо улыбнулся и снова впал в беспамятство.
Прошло три недели. Зажила рана на спине. Окреп. А вот нога на месте перелома и ниже опухла; пальцы ступни почернели, загноились - зловонный запах шел от них; сильно болела.
Гришка не раз просился на "волю" - хотя бы в сенник-сарай. Ему было унизительно стыдно... "Лучше бы сразу тогда - чем эдак лежать!" - думал он.
По тому, как помрачнел дед Васько, осмотрев сегодня его ногу, он догадался, что у него... "Нет! Только не это - не черная опухоль>46 - тогда конец!.." - вспотел Гришка.
Из разговора знал, что попал в деревню Гари - в 35 верстах от села Спасского (обрадовался: "Почти дома!"). В деревне осталось 3 двора: Лосинины - дед Васько, сноха его, дочь и внуки: Санька и двое малышей-погодышей; в другом доме Анна - вдова - с титешным ребенком; в третьем жила бабка Воробьиха. На всех одна корова, три овцы, два кабана да десяток кур, гусей...
А на улице тепло, тает днем, пахнет парным навозом, талой водой - весна. Удлинились и посветлели дни. С темно-синего высокого неба солнце льет на землю горячие золотые лучи - все оттаивает, оживает, радуется.
Приход весны Гришка чувствовал и по ребенкам, которые целыми днями пропадали на улице, собирая липовые ягодки, почки, - приходили мокрые; и по веселым голосам пташек в лесу, по граю прилетевших грачей.
...Семнадцатилетняя Опросинья - самая младшая и единственная, оставшаяся в живых из детей деда, - принесла еду: кашу-тюрю, хлеб пополам с липовыми ягодками, молоко в чашке - недавно отелилась корова - незаменимая поддержка для детей и взрослых в деревне - и, хлопнув дверью, вышла. Гришка поел, прислушивался к граю - столько жизненной мощи было в этих криках; что вдруг до боли в сердце, до дрожи в теле захотелось выздороветь, встать на ноги, жить!.. Приподнялся; сильно болела нога - будто варили стопу. Заозирался - никого из взрослых, только малыши-погодыши Ванька с Панькой возились в углу.
"Надо што-то делать с ногой, а то пропаду!"
- Пузики-голопузики, - хотел смешно и ласково, как это делает их мать, но вышло грубо и не смешно...
- Цо тебе? Цо с тобой?! - обеспокоенно зацокали подбежавшие малыши. - Пить хошь? - спросила Панька, младшая, в длинном сарафане и, судя по поведению, главная и, не дожидаясь ответа, послала своего брата за водой.
Гришка попытался изобразить на обросшем лице улыбку:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ида Финк родилась в 1921 г. в Збараже, провинциальном городе на восточной окраине Польши (ныне Украина). В 1942 г. бежала вместе с сестрой из гетто и скрывалась до конца войны. С 1957 г. до смерти (2011) жила в Израиле. Публиковаться начала только в 1971 г. Единственный автор, пишущий не на иврите, удостоенный Государственной премии Израиля в области литературы (2008). Вся ее лаконичная, полностью лишенная как пафоса, так и демонстративного изображения жестокости, проза связана с темой Холокоста. Собранные в книге «Уплывающий сад» короткие истории так или иначе отсылают к рассказу, который дал имя всему сборнику: пропасти между эпохой до Холокоста и последующей историей человечества и конкретных людей.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
Роман о небольшом издательстве. О его редакторах. Об авторах, молодых начинающих, жаждущих напечататься, и маститых, самодовольных, избалованных. О главном редакторе, воюющем с блатным графоманом. О противоречивом писательско-издательском мире. Где, казалось, на безобидный характер всех отношений, случаются трагедии… Журнал «Волга» (2021 год)