Управление под микроскопом - [41]
И если Шейлок «простит» должника, то тем самым признает, что «носил личину злости», а вовсе не был правым по существу. И чем больше «давил» Додж, тем меньше оставлял возможности Шейлоку отказаться от своего требования, сохранив чувство собственного достоинства.
Потому что позиции все более четко разделяются — или я прав, или я не прав. Все остальное — лирика.
И чем больше набирается аргументов в пользу «прости его» (= ты не прав), тем больше твердости должно появляться у Шейлока (= я прав).
Заметим, что часть аргументов имеет несколько унизительную окраску — сравнение не с лучшими образцами человеческого милосердия, а с «турками и татарами». Что означает: ты настолько плохой, что сложно найти кого-то еще хуже. Если ты простишь должника — это будет нормально. А если не простишь — то будешь хуже всех плохих. Шантаж, между прочим.
Наверное, Вы и сами обращали внимание на то, что иногда чем больше человека уговариваешь, тем тверже становится его позиция. Значит, что-то мы делаем неверно. Надо перестать «давить». И начать делать что-то другое.
Ответ мой вашей милости известен:
Я поклялся святой субботой нашей,
Что неустойку полностью взыщу,
А ваш отказ явился бы отменой
Венецианских вольностей и прав.
Вы спросите, зачем предпочитаю
Фунт падали трем тысячам дукатов?
Я не отвечу. Ну, пускай мне так
Взбрело на ум. Достаточный ответ?
Что, если дом мой беспокоит крыса
И мне за яд не жаль и десять тысяч
Дукатов дать? Достаточный ответ?
Один не любит чавканья свиньи,
Другие бесятся при виде кошки,
А третьи, чуть волынка загнусит,
Сдержать мочи не могут, — ибо придурь,
Тиран души, внушает им пристрастья
И отвращенья. Вот вам и ответ.
Как нет разумных поводов к тому,
Что этот хрюканья свиньи не терпит,
Тот — безобидной и полезной кошки,
А тот — волынки вздутой и невольно
Себя позорит, тяготя других
Лишь потому, что сам отягощен, —
Так я и не могу и не хочу
Вам объяснить безвыгодный мой иск
Иначе, как закоренелой злобой,
Каким-то отвращеньем к должнику.
Теперь я дал достаточный ответ?
Если бы Шейлок не чувствовал себя полностью правым, возможно, он попытался бы использовать предложение Дожа сыграть роль «доброго, просто игравшего роль злого».
Но Шейлок преисполнен чувства внутренней правоты. Поэтому он даже не пытается отвечать на аргументы Дожа. У него есть свои собственные.
Во-первых, Шейлок также делает попытку превратиться в «пустую лодку»: я уже поклялся святой субботой. Поэтому не могу нарушить клятву, иначе стану клятвопреступником. Все, пути назад отрезаны, уговоры бесполезны — Шейлок не волен изменить решения. Если бы Шейлок на этом и остановился, это был бы сильный ход.
Но Шейлок продолжает — и показывает и отрицательные последствия возможного отказа в правомерном требовании. Он понимает, что создание такого прецедента может означать слишком много для Дожа, поэтому тот не рискнет ему отказать.
Далее Шейлок демонстрирует адекватность своей картины мира — он понимает, что уговоры на этом не завершатся, и следующим может быть вопрос — а зачем тебе это. И он заранее дает на него ответ. При чем ответ, показывающий, что он на самом деле не собирается на него отвечать. Я прав, и для чего мне это надо — не ваше дело. Хочу и все. Люди иногда кого-то не любят. Вот, считайте, что я не люблю должника.
Зачем Шейлок отвечает именно так? Есть ли «политическая» окраска у этого ответа? Если продолжить логику ответа, то следующей репликой могло бы стать примерно следующее: «кто-то не любит кошек, вот вы не любите евреев, и реальной причины у этой нелюбви нет никакой».
Ну, мы не знаем, что имел в виду Шекспир, можем только гадать… Двигаемся дальше.
Так выглядит ответ «от силы».
Шейлок чувствует себя правым, поэтому не пытается всем объяснить и доказать, что он прав. Я прав — и этого довольно.
Если же Вы чувствуете необходимость доказывать свою правоту — значит, правота эта не вполне полная. Понаблюдайте за собой с этой точки зрения.
Шейлок не связан социальными нормами по отношению к этим людям, его и так не считают за полноценного человека как еврея, поэтому он может себе позволить говорить открыто, все как есть.
Мы, конечно, не всегда можем себе позволить подобную форму, но самим себе говорить правду — это стоило бы делать.
А форму можно скорректировать…
Аналогично. Суд пытается навязать Шейлоку понятия о «должном» — «хорошем» и «плохом», а Шейлок называет вещи своими именами и говорит о том, что «есть».
Бассанио говорит «в общем», а Шейлок отвечает сразу конкретным примером, который противоречит этому «общему»…
Обратим внимание, что выяснить, а чем же Антонио обидел Шейлока, никто и не пытается. «Ты должен простить». А что случилось — не важно.
На примере одной жизненной ситуации автор расскажет об основах сценарного подхода к переговорам и покажет, как применяет его на практике.
Что заставляет миллионы поклонников сериала с нетерпением ждать новые серии саги, в которой хорошие парни никогда не побеждают, а наградой за честь и подвиг частенько служит смерть? Может быть, мы пытаемся угадать в героях себя? В этой книге эксперты-психологи и по совместительству фанаты «Игры престолов» исследуют мотивации героев, их отношения, психические расстройства и травмы и объясняют, как все это влияет на их поступки и судьбы. Взгляните на знакомых персонажей с новой точки зрения, попробуйте глубже их понять, и любимая история (а возможно, ваша собственная жизнь) заиграет новыми красками.
В этой книге профессиональный психолог МЧС Лариса Пыжьянова, принимавшая участие в ликвидации последствий самых громких чрезвычайных ситуаций последних лет, делится своим неоценимым опытом. На примерах из практики она рассказывает, как работают специалисты на чрезвычайных ситуациях, что происходит с человеком, когда он сталкивается с утратой или смертью, и как можно использовать это знание. Здесь нет готового ответа на вопрос: что сказать человеку, у которого случилось горе? Потому что нет универсальных слов, как нет одинаковых людей.
Эта книга – духовное путешествие автора и поиски ответов на вечные вопросы. В чем состоит природа божественного первоначала Вселенной? Есть ли у мироздания смысл и как смертному понять его? В чем предназначение человека? Перед вами итоги долгих поисков, вдохновленных духовными потребностями и интеллектуальной жаждой автора. «Формула Бога» – тот случай, когда сам путь к знанию, важнее точки назначения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Жизнь как есть — аморфна, хаотична, суетлива. Форму и предметность придаем ей мы, когда рассказываем истории. Истории это то, что мы берем из жизни и преподносим друг другу в качестве досужих разговоров, газетных статей, книг, фильмов и пр. Это оформленный кусочек жизни, вынутый из жизненного потока и помещенный в рамку. Как только мы начинаем говорить, с рождения и до смерти, мы только тем и занимаемся, что рассказываем друг другу истории. Рассказываем их постоянно, везде и всегда. Жизнь покрыта историями как рыба чешуей.
Каждый день мир подкидывает нам новые поводы для тревог. Мы узнаем о финансовом кризисе из новостей, читаем гневный e-mail от начальника, опаздываем в аэропорт из-за пробок или вспоминаем о незакрытом кредите. В таких ситуациях злость, страх и отчаяние (и даже истерика) – вполне закономерны, не так ли? Но у Сары Найт, анти-гуру и автора бестселлера «Магический пофигизм», другое мнение. Вместо того чтобы тратить время, силы и деньги на негативные чувства, ознакомьтесь с ее суперэффективным методом «Без паники»: он поможет определить, с чем вы способны справиться, а с чем стоит просто смириться (и забить!)
Michael Kahn. Between Therapist and Client: The New Relationship (1991)Санкт-Петербург, 1997. ISBN 5-88925-013-2Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской ФедерацииВозможно, наиболее важным аспектом психотерапевтического процесса является взаимоотношение между психотерапевтом и клиентом, или пациентом. В течение многих лет два основных психотерапевтических направления в значительной степени не могли прийти к согласию относительно природы искомых взаимоотношений.Гуманистическая психология опиралась, главным образом, на сердечность и эмпатию, в то время как психоаналитики сохраняли нейтральное отстраненное отношение.