Упоение властью. Револьвер, спирт и кокаин. 1917 год - [56]

В те дни газета эсеров «Революционный Севастополь» писала: «…на митингах некоторые ораторы произносили речи о необходимости немедленно начать социальную революцию. Это было бы только смешно, если бы за этим не могли быть самые страшные последствия. Причины таких речей две. Одна: тот, кто говорит такую речь, не понимает о чем говорит… Вторая причина: тот, кто призывает начать социальную революцию, понимает значение слов «социальная революция», но совершенно не знает России. Человек с Луны… Тот, кто знает наш народ, тот никогда не станет звать сейчас к социальной революции. Чем могут кончиться такие призывы? Известно, чем. И уже вчера, под влиянием этих речей, в некоторых слоях народа, в городе и на Корабельной слободке говорилось о том, что надо устроить «Варфоломеевскую ночь», резать буржуев и т. д. А если такие социальные реформаторы по собственному усмотрению начнут «резать», то вы можете себе вообразить, во что выльется наша российская социальная революция…» Именно в это время в Центрофлот, с просьбой о помощи, обратилась делегация Ростовского Совета. Дело в том, что после взятия большевиками власти в Петрограде командующий Донским казачьим войском генерал А.М. Каледин отказался признать их власть и приказал разогнать все Советы на Дону.

Надо ли говорить, что после теоретических обоснований Н.А. Пожарова и просьбы ростовских революционеров о помощи, съезд принял решение о немедленном направлении на Дон матросов «для помощи местным Советам в захвате власти и подавлении сопротивления контрреволюции». Командование Черноморского флота и офицерство, разумеется, выступило против. Позиция офицерства сразу же была расценена матросами, как контрреволюционная. Нагнетала обстановку и находившаяся в Севастополе делегация кронштадтских матросов. На митингах, проходивших на кораблях, они делились свои кровавым опытом, призывали к продолжению революции и уничтожению черноморских офицеров. Под влиянием кронштадцев команды начали принимать самые радикальные резолюции: «Сметем всех явных и тайных контрреволюционеров…», «Ни одного револьвера, ни одной сабли у офицеров быть не должно…»

Очевидец севастопольских событий кадет А. Заводов впоследствии вспоминал, что террор в Севастополе начался сразу же после приезда в Севастополь революционной группы матросов Балтийского флота: «…Конечно, местный Революционный комитет встретил своих собратьев по флоту радостно. И подогретый их советами, наложил на город контрибуцию в два миллиона рублей. Пригрозив, что за невнесение этой суммы будут расстреляны заложники…» И хотя никакими другими воспоминаниями данный факт не подтвержден, требование о контрибуции от севастопольской буржуазии в реалиях тех дней вполне могло иметь место. Вспомним хотя бы воспоминания В.Д. Бонч-Бруевича о том, что творили в Петрограде матросы- анархисты отряда братьев Железняковых.

Как бы то ни было, но уже 15 ноября 1917 года в Севастополе начались первые самочинные аресты офицеров. В те дни избранный черноморским Центрофлотом «главным народным комиссаром Черноморского флота» матрос-большевик В.В. Роменец получил из Совнаркома «установочную» телеграмму: «Каледины, корниловцы, дутовы – вне закона!» Фактически это являлось приказам начинать повсеместное уничтожение контрреволюционеров. В ответ на эту телеграмму В.В. Роменец сообщал в Совнарком о поднявшемся на флоте «возбуждении против калединской авантюры» и о том, что местными «высшими демократическими организациями были приняты кое-какие меры, чисто демонстративные. В настоящее время посылается еще флотилия в Азовское море, но уже предвидится и столкновение… прошу сообщить… товарищи, что в этом плане предпринято с Вашей стороны, а также как действовать и что предпринимать в дальнейшем Черноморскому флоту, ибо страсти разгораются… я не имею никаких от Вас распоряжений. Быть может мы… и ошибаемся, хотя и думаем, что нет». Предписание Совнаркома главному комиссару Черноморского флота последовало 26 ноября: «Действуйте со всей решительностью против врагов народа, не дожидаясь никаких указаний сверху. Каледин, Корнилов, Дутов вне закона… На ультиматум отвечайте самым сильным, смелым революционным действием».

После этого черноморский Центрофлот решает направить на помощь Ростовскому Совету по железной дороге большой отряд матросов, а кроме этого послать в устье Дона корабли с десантом. 25 ноября 1917 года из Севастополя был отправлен отряд кораблей (эсминцы «Гневный», «Капитан Сакен», тральщики «Феофания», «Роза», два сторожевых катера). На борту кораблей находилось 150 матросов-десантников. Одновременно более двух с половиной тысяч матросов (1-й Черноморский революционный отряд), под командованием матросов-анархистов А.В. Мокроусова, А.И. Толстова и С.Н. Степанова, отправился в Ростов по железной дороге. Руководство операцией по уничтожению контрреволюции на Дону взяла на себя, т. н. «комиссия пяти» во главе с матросом-большевиком Е.В. Драчуком, оставшаяся в Севастополе. 30 ноября черноморцы прибыли в Мариуполь, где сразу же вступили в бой с казачьими частями и, выбив их из города, установили в Мариуполе власть местного Совета. На следующий день, 1 декабря, они провели аналогичную операцию в Таганроге, выбив оттуда казачьи части генерала Назарова. 4 декабря отряд кораблей прибыл в Ростов.