Уорлегган - [127]

— И многое потеряли.

— Мы потеряли Джулию. Все остальное можно восстановить.

Демельза пожала плечами. Это было какое-то незавершенное отрицание, поскольку она наблюдала за Россом. Оба внезапно поняли, что настал тот миг, когда Росс собирался прорваться сквозь привычные уже чисто товарищеские отношения.

— Так значит, ты вернулся из Тренвита в целой сорочке.

— Да... За последние несколько недель, а точнее, пока ездил в Лондон, я понял, насколько глупа эта постоянная вражда, что этот яд причиняет больше вреда тому, кто испытывает неприязнь. Открытие не оригинальное, и, возможно, я не всегда смогу о нем помнить, но стоит попробовать. Именно это я и предложил сегодня Джорджу — что мы должны постараться жить без злобы.

— И что же он ответил?

— Ничего многообещающего, но я надеюсь, что поборов своё изумление, он сможет увидеть в этом предложении зерно истины.

— А Элизабет?

— А вот в ее отношении я не уверен, — Росс подбросил в камин два полена и, все еще сидя на корточках, взглянул на жену. Этим вечером выражение его лица было не таким настороженным.

— Демельза, я бы хотел поговорить с тобой о ней.

— Нет, я бы предпочла не слышать.

— Думаю, тебе придется. Перед отъездом я считал, что не стоит. Но другого пути нет.

— Росс, я уже обо всем забыла. Прошло столько времени. Мне кажется, если снова ворошить прошлое, ничего хорошего это не принесет. Я бы предпочла никогда об этом не говорить.

— Я знаю, но ведь о таком не позабудешь, правда же? Проблема лишь отложена в сторону, и только.

Демельза отошла от камина, чтобы получить передышку, расправила штору, погасила три свечи с одной стороны стола, так что мебель в углу погрузилась в глубокую тень, и рассеянно стала отряхивать подушку.

— Я хочу сказать, что Элизабет больше для меня ничего не значит.

— Не говори этого, Росс. Я не хочу, чтобы ты говорил больше, чем чувствуешь на самом деле...

— Но я и в самом деле...

— Да, сейчас. Но в будущем, может, в следующем месяце или в следующем году...

— Иди сюда, Демельза. Присядь, прошу. Послушай меня.

Минуту спустя она вернулась.

— Ты так отчаянно стремишься быть справедливой, не заниматься самообманом... Как можно лучше распорядиться тем, что имеешь... Но все, что у тебя есть... Постарайся мне поверить.

— Мне придется в это поверить?

— Да. Мне бы хотелось объясниться с тобой по поводу Элизабет. Думаю, ты должна меня понять. Я любил Элизабет ещё до того, как повстречал тебя. Эту привязанность я испытывал всю свою жизнь. Знаешь ли ты, каково это страстно желать чего-то всю жизнь, но знать, что никогда не получишь желаемого? Для него это подлинная ценность, имеет ли это ценность на самом деле или нет — не имеет значения. Мое чувство к тебе всегда было чем-то поддающимся исчислению, сравнению, земным и частью простой человеческой жизни. Но только не мои чувства к Элизабет. Поэтому, если бы то, что произошло в мае, никому не нанесло вреда, мне не о чем было бы сожалеть.

— Да? — спросила Демельза.

— Да. Потому что после случившегося я многое осознал, без сомнения, мне следовало полагаться на здравый смысл и чутье, чтобы предвидеть всё, и не испробовав на личном опыте, но увы. Если человек опускает планку идеальных отношений до уровня обыкновенных, это вовсе не означает, что пострадают обыкновенные отношения. После той ночи всё перевернулось с ног на голову, всё было непонятно. Когда это произошло, единственное, в чём я был твёрдо уверен, так это в том, что моя истинная и настоящая любовь предназначалась не ей, а тебе.

Демельза сидела неподвижно, бледная, прикрыв глаза, слегка сдвинув брови. Росс не видел и намека на то, что она борется с внутренними демонами, что ее обуревают противоречивые мысли и чувства. С одной стороны, нежелание слишком быстро капитулировать, показать слишком большую готовность к примирению, с другой стороны — поиски любви, которую теперь щедро предлагал Росс, хотя, вероятно, Демельза находила это недостаточным, ей требовалось не только это.

— Могу я задать вопрос?

— Конечно.

— И как же ты пришел к этому выводу, Росс? Что тебя к этому подтолкнуло? Ведь сам по себе опыт вряд ли оказался неприятным.

— Какой опыт?

— Предаваться любви с Элизабет.

— Нет... это далеко не так, — заколебался Росс, немного смутившись, — но я не искал лишь удовольствия. Я... видимо, это и было самым главным, я искал себе равную, и нашел ее в тебе, а не в ней. Элизабет не для меня.

— Может, это придет со временем. Может, ты был не слишком настойчив, Росс.

Муж взглянул на нее холодно.

— По-твоему, мне стоило?

— Ну, я не знаю подробностей твоего приключения, но мне кажется, ты несправедлив к Элизабет. Я не особо ее люблю, но она, по крайней мере, не легкомысленна. Полагаю, ты застал ее врасплох. Не удивлюсь, если поначалу она пыталась сохранять верность новому возлюбленному. Не знаю, сколько времени ты с ней провел, и как долго длились ваши ласки, но думаю, она успела показать свои лучшие стороны.

— Теперь ты защищаешь Элизабет?

— Может, да, а может, нет. Я защищаю женщин. По правде говоря, Росс, разве мужчины не обращаются с женщинами, как с низшими существами, как с движимым имуществом, которое вы можете возвысить и унизить по собственному усмотрению? Я... Я счастлива, что ты предпочел меня, и надеюсь, так всегда и останется. Но мне кажется несправедливым по отношению к любой женщине судить ее или осуждать из-за случайной интрижки. Мне бы не хотелось оказаться в таком положении. Хотя, признаюсь, я в нем недавно оказалась.