Уолт Дисней. Преврати свою жизнь в магию - [144]

УОРД КИМБАЛЛ, аниматор Disney

В последние годы жизни Уолт особенно старался быть добрым дядюшкой и детям своих сотрудников. Боб Браут вспоминает: «Уолт организовал рядом со студией пост для скайтов. Он очень верил в это движение и поддерживал его. Мой сын Дэнни тоже был бойскаутом. Ребята встречались днем, когда Уолт работал в своем кабинете, и иногда, увидев их, он присоединялся к собранию. А однажды он пригласил всех на студию и несколько часов рассказывал им о работе генерального директора: показывал эскизы, сценарии, бюджет. Ребята остались в полном восторге».

Джон О”Коннер, сын художника Кена О”Коннера, также долгое время работавший в Disney, рассказал мне: «Наш бойскаутский отряд каждый понедельник встречался вечером на студии. Мне тогда было 14. Часто мы видели Уолта – он много работал по вечерам. Он шел по коридору с какими-нибудь бугами и, завидев нас, всегда останавливался поболтать. Позже мне присвоили высшее скаутское звание, и Уолт присутствовал на церемонии».

Линда Элленшоу Томпсон, дочь художника Питера Элленшоу, сказала: «Как-то к нам на ужин пришли Диснеи. Мне было четыре года, я была стеснительным ребенком и неохотно шла на контакт, особенно со взрослыми. Мама была на кухне, а папа – в другой комнате. Когда они вошли в гостиную, то обнаружили меня сидящей на коленях Уолта. Он рассказывал мне какую-то сказку, и я была абсолютно загипнотизирована. На меня такое было совершенно не похоже, что кое-что говорит об Уолте и его умении нравится детям».

Я попросил мышкетера Лунни Бурр описать Уолта одним словом, и он сказал: «Добросердечный». И это чистая правда. Затем Бурр добавил: «С ним было очень приятно разговаривать. Он был таким внимательным и спокойным. Джимми Додд стал нашим крестным отцом за время шоу, а Уолт – дружелюбным веселым дядей».

Мне довелось услышать множество историй о добром дядюшке Уолте. Мари Джонстон, жена Олли Джонстона, поделилась со мной воспоминаниями о том, как Уолт приходил к ним смотреть садовую железную дорогу Олли. Однажды они вместе были в гостиной и Мари кормила из бутылочки своего маленького сына. Вдруг зазвонил телефон. «Давай я подержу его», – предложил Уолт. Мари отдала ему ребенка и бутылочку и пошла к телефону. Вернувшись, она обнаружила, что сын по-прежнему пьет молоко на руках Уолта. Она хотела забрать его, но Уолт сказал: «Подожди, подожди. Ему здесь очень удобно».

«Когда Уолт закончил кормить сына, он положил полотенце себе на плечо и помог ему срыгнуть. Он умел обращаться с детьми, знал, что нужно делать», – закончила миссис Джонстон.

Невозможно отрицать доброту и сердечность Уолта. И мне совершенно непонятно, как Шикель мог заключить обратное.

Грубоватая нежность

Думаю, лучше других это объяснил Роберт Шерман: «Уолт был типичным американцем со Среднего Запада, очень сдержанным. Он не изливал своих чувств и не особенно любил обниматься – уж точно не в офисе. Однако, находясь рядом, вы не смогли бы не ощутить, с каким теплом он относится к вам. И для этого не нужно было громких слов. Уолт был скромным, обаятельным человеком. Ему непросто было демонстрировать нежность, мягкость, но это было и не нужно. Это и так чувствовалось. С ним было очень приятно работать. Годы, проведенные вместе с Уолтом, останутся в моей памяти лучшими в жизни».

Как и большинство представителей его поколения, Уолт не любил демонстрировать чувства. Не менее тяжело ему было выносить и чужие эмоции рядом. Ему, например, не нравилось, даже когда его благодарили. Как-то в 1930-е Уолт повысил зарплату аниматору Мильту Калу и тот горячо поблагодарил начальника – чем привел его в жуткое смущение. Уолт пробормотал: «Нечего тратить время на всякие сантименты. У тебя что, дел больше нет? Давай за работу».

Уолт не любил хвалить подчиненных. Он ценил их вклад, но просто не мог заставить себя произнести: «Отличная работа, парни!» (вероятно, эту черту он унаследовал от своего сдержанного отца). И все же он хотел, чтобы сотрудники его студии знали, какое большое значение он придает их труду, поэтому изобрел свой нетривиальный способ: Уолт нахваливал их за глаза. Он прекрасно знал, что, скажи он Джону Лаунсбери или Уоли Райтерману о том, как ему понравилась анимация Марка Дэвиса, рано или поздно Дэвис узнает об этом. Так он и передавал свои комплименты всем – что называется, через третьи руки.

Как-то меня пригласили на совещание о «Мэри Поппинс». Там я бнаружил, что все называют его дядей Уолтом. Никогда еще я не встречал столь «домашнего» начальника. Общение с ним доставляло большое удовольствие. Уолт был очень добродушным, сердечным человеком.

ДИК ВАН ДАЙК, актер

Те редкие случаи, когда Уолт хвалил кого-то в лицо, тут же становились легендой. Олли Джонстон вспоминал, как в конце 1930-х во время перерыва он болтал с секретаршами. Вдруг он заметил в коридоре Уолта. Тот шел быстро, смотря прямо на Олли. «Ой-ой, что-то сейчас будет, – подумал бедный аниматор. – Наверняка скажет: “Почему болтаешься без дела? У нас полно работы!”» Но Уолт вовсе не собирался отчитывать его. «Привет, Олли, – сказал он, подойдя ближе. – Я посмотрел твои эскизы для “Пиноккио”. Здорово сделано».