Унтер Лёшка - [48]

– Владимир Андреевич, может, по чарочке сами и солдатам позволим по случаю нашей великой победы? – испросил разрешения Куницын у чернобрового моложавого премьер-майора.

– А давайте, – махнул рукой штаб-офицер, и вскоре над поляной понеслось:

– За здравие и многие лета царствия императрицы и самодержицы Всероссийской и всемилостивой Екатерины Алексеевны! – Ура! Ура! Ура-а!

– За здравие командующего армией его светлости графа Петра Александровича Румянцева! – Ура! Ура! Ура-а!

– За славное русское воинство и его оружие! – Ура! Ура! Ура-а!

– За победу в баталии при Кагуле! – Ура! Ура! Ура-а!..

– Ваше благородие, – обратился тихонько к Куницыну Лёшка, – еды много наготовили, может, мы и соседский плутонг нашим пловом угостим, чай свои же солдатики, пусть его тоже отведают? А у нас ещё и мясо на шпажках, маринованное в уксусе и в специях, вот-вот подходит, которое на Кавказе шашлыком называется.

– Угощай, Алексей, – кивнул подобревший подпоручик. – Вернее, распорядись на помощников, а сам вот давай, к нам поближе подсаживайся.

– Так что ты, Лексей, там про дам и про цыганский оркестр своему командиру-то обещал? – обратился к нему обер-квартирмейстер.

– Я-я обещал?! – аж задохнулся от возмущения Лешка, и все их благородия грохнули дружно хохотом.

– Добрый офицер будет, – отсмеявшись, кивнул майору поручик Светлов. – Если бы не он со своими орлами в нашем последнем бою, то я бы тут с вами не сидел. Как пить дать покрошили бы меня там, на этом поле, янычары своими ятаганами. Вот ведь жуть где была, при этой их последней атаке на каре Племянникова! – и офицеры начали обсуждать последнюю баталию и все последние армейские новости.

Лёшка спиртное не пил и, сидя на корточках, слушал их благородий. «Ничего не меняется в этом мире, – думал он. – Ещё пяток чарок и разговор зайдёт за дам, а с воинских баталий и побед переключится на баталии и победы амурные».

Впереди был ещё шашлык и долгий вечер, плавно переходящий в ночь.

Пир под открытым небом удался явно на славу!

Глава 3. Осада Бендер

Утром, как и было велено, Лёшка со своим десятком добровольцев выдвинулся в сторону главного штаба армии. В основной команде на плутонге оставался за него его младший унтер-офицер Иван Зотов, от коего Лёшка потребовал держать в подразделении тот порядок, который он уже здесь завёл. К своим семерым солдатам и капралу Макарычу добавилось ещё двое из соседнего плутонга: Ваня Кнопка, прозванный так за свой малый рост, и рябой, рыжий солдатик Фома. Штуцер помимо Алексея был ещё только у Егора, слывшего лучшим стрелком во всей команде.

На поле перед штабом армии уже стояли группами и по подразделениям солдаты многих полков, а рядом уже строились два конных полка драгун и карабинеров. Тут же кучковались донские казаки, и из дальнего края лагеря под барабанный бой к месту сбора шли два гренадерских батальона.

– Егеря, в четыре шеренги становись! – разнёсся громкий голос, и солдаты образовали общий строй.

– Меня зовут Михаил Илларионович Кутузов! Я буду командиром нашего сводного егерского отряда на время нашего откомандирования во вторую армию генерал-аншефа Панина! – представился новый командир егерей. – Сейчас обер-офицеры разобьют всех вас по ротам, перепишут имена, проверят амуницию и всё то, что положено, и уже после этого мы выступаем!

Лёшка смотрел на говорившего перед строем штаб-офицера, и он ему показался откуда-то знакомым. Где-то он уже успел пересечься с будущим великим полководцем.

Каждая рота в сводном четырёхротном батальоне состояла из ста двадцати человек, из которых четверо было обер-офицеров, шесть унтер-офицеров и сто десять солдат при четырёх капралах. Каждая рота, соответственно, делилась на две полуроты, а те уже ниже – на два плутонга. Алексей в своей третьей роте был назначен командиром третьего плутонга второй полуроты. У него в подчинении было двадцать пять рядовых при капрале, которым стал Макарыч, да и весь прибывший вместе с ним Апшеронский десяток вошёл в полном составе в его плутонг. Остальные егеря под его началом были из команд Копорского и Кабардинского полков.

При проверке внешнего вида и вооружения своих подчинённых он отметил, что со штуцерами их было только двое с Егором, другие командиры, отправляя своих людей в поход, выделили им с собой только фузеи. Но все ребята смотрелись молодцами, и это вселяло уверенность. Да и как рохля может отважиться на такое рискованное предприятие? В добровольцы обычно шли самые бедовые головушки.

При последней проверке перед самой отправкой Кутузов лично обошёл строй, цепко осматривая каждого в нём стоящего. Проходя мимо Лёшкиного плутонга, он вдруг остановился перед ним и всмотрелся в лицо сержанта.

– Командир третьего плутонга старший сержант Егоров, ваше высокоблагородие! – громко доложился тот, ожидая дальнейших указаний.

Секунд-майор немного постоял, прищурился, глядя на видневшийся из-за Лёшиной спины штуцер, и склонил на бок голову.

– Недавно ещё в егерях, господин сержант?

У Алексея всё похолодело внутри. Ну точно, обратно сейчас в команду отправит, кому же в дальнем походе нужен салага, да ещё и на ответственной командирской должности. Но виду, тем не менее, постарался не подать, отвечая всё так же, как и привык, – решительно: