Университеты - [94]
– Не-не-не! – старожил перехватил его за рукав, – Ты пока ето… меру и приятия не прошёл! Пока от вошек в бане не пропарят, да дохтур не осмотрит, отдельно. Вишь навес? Вот под ним, ага. А потом уже банька, и…
– Вишь? – он выставил хвастливо ногу, обутую в грубый, но добротный ботинок, и повертел любовно, – Здеся выдали! Они не токмо обувку, но и вобче, но одёжку я пока приберёг, ага… Ну, вот сюда и садись!
– Марьюшка, – засуетился старожил вокруг немолодой поварихи, вынесшей с помощницами на улицу вкусно пахнущие здоровенные чугунки, рассчитанные явно не на десяток доходных мужиков, а скорее на взвод солдат, – ты ужо присмотри за кумом! Гля какой! Серый опосля камня, ага… расстарайся, милая!
С голодухи, да от усталости, Костя дрожащими руками обколотил об зубы деревянную ложку, стараясь есть так, чтоб не показывать окружающим неприличной жадности. Сидя на широкой лавке под навесом, укрытом от ветра с трёх сторон, он косил вокруг глазом, более всего боясь проснуться.
– Ешьте, соколики, – ласково приговаривала повариха, подливая наваристой рыбьей юшки, – вам пока пожиже, да погорячее, ить с голодухи-то! А потом и ничево, отъедитесь! Видно же, мужики справные – таких откормить, ить и до ста лет проживёте, да за плугом и помрёте!
После бани и доктора, разморенный Константин, сонно смоля цигарку, слушал байки Порфирия, обитающего в Галлиполи уже месяц без малого.
– … одёжка, обувка, баня… грех жаловаться! – дымя вкусным турецким табачком, повествовал старожил хрипловатым баритоном, – По лагерю работы полдня – у кого до обеда, у кого опосля. Потом – в школу, ага…
– Так я ж… – вскинулся Костя.
– И я ж… – засмеялся Порфирий, хохотнув, – да там для всех учение найдётся! Про Африку картинки всякие… антиресно! Жирафы… не-не, сам увидишь, а то скажешь ишшо, будто лжу тебе в уши пхаю!
– И… он понизил голос, – кино! А это, брат, такая штука… всем штукам штука!
Вечером, после ужина, кино и вечернего чаю с ситным, Константин долго сидел перед карантинным бараком, приводя мысли в порядок. Вытащив было кисет, он начал было сворачивать цигарку, но после жирафов и виденного житья-бытья Русских Кантонов, поганиться табачищем как-то расхотелось.
Виденное казалось даже не Беловодьем, а самонастоящим раем на земле… и ведь письма, письма! От том же пишут, не сговаривась!
– А может, – задался он внезапным горьким вопросом, – так и надо жить, ежели по-божески? Выходит тогда, што вся Расея без малого…
… в аду?!
Глава 40
Примостившись на краешке неудобного стула, юноша с волнением смотрел на ответственного редактора, решающего его судьбу. Грузный, немолодой, тот страдал от жары и последствий давнего ранения, однако юноше проявления его недовольства казались грозным знаком.
«– А недурно, – вяло рассуждал Вениамин Ильич, потными пальцами пролистывая лениво заметки потенциального работника, – немного школярски, но стиль чувствуется… Чортова жара!»
Редактор покосился неприязненно на вентилятор под потолком, лениво гоняющий горячий африканский воздух, и шумно выдохнул, промокая полотенцем, лежавшим прямо посреди бумаг, толстую, бронзового цвета шею. Юноша затрепетал, прикусывая пухлые губы и нервически ломая тонкие пальцы с неровно обрезанными ногтями…
… а ответственный редактор, отдуваясь недовольно, перелистывал схваченные скоросшивателем листы, цепко выхватывая суть маленькими, изрядно заплывшими глазками. Вооружённый пенсне и профессионализмом, он делал пометки прямо на страницах, правя на ходу статьи, что выходило машинально, потому как нужды в этом – ну никакой!
На бумаге оставались следы карандаша и пота, а ответственный редактор всё правил, хмыкая и кривя губы, да гримасничая всем своим мясистым лицом, украшенным растительностью в стиле Александра Третьего. Обилие волос на его лице и в носу несколько компенсировалось изрядной плешью на потной макушке.
– Не все заметки мои, – зачем-то напомнил молодой человек, зажав подрагивающие тонкие руки меж колен и ёрзая в волнении. Сидеть было решительно неудобно, но поместиться на стуле всем седалищем казалось ему поведением совершенно неприличным и даже вызывающим, – Если вырезка из газеты скреплена с рукописной статьёй, то она как бы дискутирует…
Вениамин Ильич шевельнулся неловко, и разом напомнили о себя старая рана и застарелый геморрой, от чего бульдожья его физиономия его стала совершенно брюзгливой. Юноша замер, приняв это на свой счёт, и разом вспотев от волнения и отчаяния.
В голову ему полезли тоскливые мысли, что если откажут, то останётся только – пулю в лоб… Денег решительно нет, на дорогу до Африки матушка набирала у всех, кого только можно, и если его не возьмут на работу, то жизнь кончена, так и не начавшись! Решено!
Вчерашний гимназист видел жизнь исключительно в чорно-белых тонах, и сейчас, накручивая сам себя, он набухал слезами и решимостью, видя решением проблем – пулю в голову.
«– Найти место поживописней, – в мрачном упоении думал он, живо представляя, как сядет на белоснежный песок, опираясь спиной на пальму, и пустит в висок…
Или всё же в сердце? – не на шутку озадачился он важным вопросом.
… одну из двух пуль, оставшимся в дрянненьком, купленном по большому случаю, „Велодоге“».
Трансвааль, Трансвааль – страна моя… ПЫ. СЫ. Всем читателям, жаждущим дискуссии, посвящается. Надоело дискутировать. У меня не двадцать и не двести подписчиков, и если я буду в очередной раз (как правило, предыдущих ссылок никто не читает) доказывать свою позицию, притом со ссылками, а потом и с другими, потому как «читательское ИМХО» несомненно важнее и он НЕ ХОЧЕТ видеть мои аргументы, то у меня НЕ останется времени и сил ПИСАТЬ. Ну, не хочет и не хочет… «Старенькие» мои читатели знают, что к истории я отношусь достаточно дотошно, и если выстраиваю какие-то сюжетные линии и пишу о каких-то вещах, имевших место быть в прошлом, то опираюсь я на логику и факты. Интерпретация этих фактов – дело десятое, да и логика у людей разная), но тут уже писательское ИМХО важней) Если вы нашли какую-то неточность или хотите ткнуть невежественного меня носом – ссылки в студию! Не обижайтесь на эти двойные стандарты), но как я уже писал выше – не хочу тратить время на пустые дискуссии.
Жизнь не балует Егора, и приключений у героя больше, чем хотелось бы, подчас очень невесёлых. Удары судьбы, способные искалечить жизнь, лишь закаляют его, выковывая из резкого уличного мальчишки - гражданина. ПЫ. СЫ. Ещё раз повторяю, хруста булок НЕ будет. Балы, красавицы, меценатство и Лучшие Люди России если и будут упоминаться, то чаще всего - с позиции ГГ, заведомо пристрастной. ПЫ. ПЫ. СЫ. Будет Одесса и не только она, приключалово и политика, р-романтика и учёба, работа и всё-всё-всё.
Падают Титаны, обращаясь в прах, меняются части Великого Механизма, и ведущие роли начинают играть совсем другие народы и Идеи. Русским Кантонам предстоит выдержать важнейший экзамен, в котором будет решаться – станет ли территория полноценным государством. Враги говорят, что Кантоны скроены на живую нитку и не выдержат испытания, а лидеры новорожденного государства молчат, но планы у них… … Наполеоновские!
Приключения на суше и на море, в Африке и везде, где только понадобится ГГ и автору!
Жизнь продолжается, яркая и удивительная, полная новых впечатлений и приключений, от которых иногда подрагивают коленки и снятся кошмары. Но ГГ не вчерашний мальчишка-сирота, а закалённый уличный боец, встречающий опасные сюрпризы холодным прищуром синих глаз, уклоном… и левой боковой в челюсть! Осознание прошлого и тяжёлый опыт, неизбежный после жизни в трущобах, смешались воедино, и теперь в душе Егора причудливо переплелись идеализм из прошлой жизни и цинизм из настоящей. Гремучая смесь, заставляющая ГГ совершать ПОСТУПКИ. Спокойной жизни не будет… да не очень-то и хотелось!
Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.
Штрихи к портретам известных и малоизвестных писателей: Александра Радищева, Гавриила Державина, Александры Смирновой-Россет, Николая Гоголя, Максима Горького, Важи Пшавела, Константина Паустовского, Александра Чехова, Андрея Платонова, Владимира Кобликова, Николая Островского, Евгения Винокурова, Сергея Сергеева-Ценского, Ильи Сельвинского, Николая Панченко, Евгения Евтушенко, Петра Вайля, Александра Мызникова, Валентина Берестова, Николая Любимова, Михаила Исаковского, Илья Эренбурга, Николая Бессонова и др.
Возможно, это наш мир, а может нам так только кажется. Эта Земля полна опасных загадок, о которых не стоит говорить. Впрочем, вы итак не узнаете о них, ведь не зря же работники «ОКС», «Х», «Надзора» и многих других скрытых ведомств рискуют жизнями, чтобы мир спал спокойно, как и Непобедимые твари Земли… Для ОКС настают тяжелые времена. На Западе «Х» готовит спецоперацию прямо в самом сердце своего давнего врага. Сектанты с неизвестными целями нарушают периметр «Заповедника 4». А в Москве, несмотря на запрет, вновь встречаются старые друзья.
Свет отличается от Тьмы своей правильностью, но что делать, если праведник перестал быть таковым? Порождает ли Вселенная нечто, чему суждено исчезнуть? В чём смысл жизни, в конце концов? Бывший исследователь, прозябающий в отдалённой колонии, знакомится со странным и, можно даже сказать, волшебным миром. Вместе со старым другом и новой наставницей он становится свидетелем смены эпох, вместе с местными жителями разрешая множество противоречий необычной планеты. Исправленный и полный вариант всех четырёх томов, а так же "Созерцателя вселенной".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Приговорённая» – захватывающая повесть в жанре киберпанк современного российского писателя Максима Дымова. Действия происходят в недалёком будущем. Земля, разрываемая войной и техногенными катастрофами, переживает начало новой эры. Уцелевшие города превратились в крепости, изолированные от враждебного внешнего мира. Их обитатели никогда не покидают эти саркофаги, ведь за их стенами идут постоянные боевые действия. Государства-крепости, объединившись в Альянс, уже пятнадцать лет ведут войну против общего врага – Легиона.
Мальчишка-сирота видит яркие сны о другой, более счастливой и сытной жизни. Жизни, где он большой и сильный, а вокруг дива-дивные! Арапы чернющие, девки в срамных одёжках, чужеземные диковинные города и самобеглые повозки. Но наступает пора просыпаться… и снова перед глазами привычная реальность. Село в Костромской губернии конца XIX века, обыденная крестьянская жизнь. Только вот не вписывается мальчишка-сирота в эту серую обыденность. А внутри сидит кто-то взрослый и умный. Другой.