Университеты - [103]
Смуглое лицо её, с чорными усиками под орлиным носом, полно праведного негодования и непреклонности. Проследив за детворой, она кинула выразительный взгляд на смущённо кашлянувшего супруга, но не стала скандалить при госте.
Пересмеиваясь и толкаясь, дети воробьиной стайкой поскакали вниз по улице, то и дело останавливаясь. Пропуская подъёхавший трамвай, они всё так же, стайкой, ссыпались от стен домов к каменной кладке перил над Курой.
Здесь они на некоторое время задержались, соревнуясь в плевках на дальность, пока прохожий не сделал им замечание.
Во дворах послышался выстрел, ещё один… мужчина, только что выговаривающий сорванцам, насторожился, а над улочками пронёсся многоголосый вопль:
– Облава!
Послышались свистки городовых, и рябоватый мужчина, заметно припадая на одну ногу, ускорил шаг. Миг…
… и он перемахнул через перила, ловко заскакав по уступам скал.
Выбежавший из дворов молодой полицейский, бросился за ним, но подошвы форменных сапог заскользили по камням, он сорвался, и до вод Куры долетело лишь окровавленное тело.
– Шени дэда… – выплюнул ругательство подбежавший напарник, и ощерив редкие зубы, выхватил служебный револьвер и прищурился.
Выстрел! Ещё! Ещё…
Оскальзываясь на влажных камнях, ротмистр Микеладзе подошёл к лежащему на берегу реки телу, тронув сапогом окровавленную голову. Несколько секунд он смотрел в лицо убитого, давая подошвой сапога на раздробленную камнями скулу.
– Отбегался, Джугашвили, – с удовлетворением сказал жандарм, убирая ногу, – Да, прикройте ему лицо, что ли… а то фотограф запаздывает, а по такой жаре солнце и мухи сделают из него сущего Франкенштейна.
Короткая суета, и на лица убитого легла старая газета, которая тут же начала пропитываться кровью. Багровое пятно, расползаясь по странице, выделило строки…
«– В Эривани и Нахичевани продолжаются вооруженные столкновения между армянами и татарами[89]. Население терпит страшную нужду, с сёлами и городами сообщение прервано. Войска переутомлены. Жители покидают город.»
Эпилог
Белая ткань поползла вниз под звуки фанфар, упав к ногами собравшихся, и я, сипло втянув воздух через сцепленные до боли зубы, невидяще уставился на скульптурную композицию. Оглушительное молчание повисло над толпой, а потом на трибуну взошёл Вильгельм, и произнёс речь – так, как умел.
Ораторскими способностями Кайзер не отличается, и будучи большим любителем произносить речи экспромтом, говоря обычно отрывисто, сжато, заботясь более о сути сказанного, нежели о форме, из-за чего слова его звучат подчас достаточно двусмысленно. Но здесь и сейчас, у аллегорического памятника Крюгеру, его двусмысленные возвышенные речи, полные аллюзий и прямых отсылок, удивительно к месту.
Я же, не вслушиваясь в яростную риторику «паровозика Вилли», обеими руками опёрся на трость, стараясь не упасть от нахлынувших чувств, сухими глазами рассматривал памятник, стараясь не упустить ни единой детали. Скульптор изобразил покойного Крюгера мифическим титаном, весьма польстив внешности «дядюшки Пауля». Аллегорическая Великобритания представлена в виде старого, запаршивевшего уже, но всё ещё опасного льва-людоеда.
Могучий титан, умирая от полученных ран, давил в своих объятиях издыхающего хищника, меж тем как за спиной Крюгера прятались дети, олицетворяющие юные государства Южно-Африканского Союза. Аллегория вышла настолько недвусмысленной и оскорбительной, насколько это вообще возможно. Тем более, что…
… вся Германия знает – памятник создали по эскизам Кайзера.
«– Не простят!» – набатом ударило в висках, и я ещё крепче вцепился в трость – до такой степени, что показалось, будто стальной фигурный набалдашник потёк под моими пальцами…
… но нет, потекла только струйка крови из прикушенной губы.
Вытерев платком подбородок и прижав ткань к губе, я взглядом нашёл Мишку.
«– Война!» – устало сказал он одними глазами, и я чуть попустил голову, соглашаясь с братом.
Все наши усилия оттянуть войну на несколько лет пошли прахом.
– Хох! Хох! Хох! – восторженно заорали вокруг окончанию речи, и волна воинственной эйфории разошлась по Европе подобно кругам по воде от брошенного камня.
Трансвааль, Трансвааль – страна моя… ПЫ. СЫ. Всем читателям, жаждущим дискуссии, посвящается. Надоело дискутировать. У меня не двадцать и не двести подписчиков, и если я буду в очередной раз (как правило, предыдущих ссылок никто не читает) доказывать свою позицию, притом со ссылками, а потом и с другими, потому как «читательское ИМХО» несомненно важнее и он НЕ ХОЧЕТ видеть мои аргументы, то у меня НЕ останется времени и сил ПИСАТЬ. Ну, не хочет и не хочет… «Старенькие» мои читатели знают, что к истории я отношусь достаточно дотошно, и если выстраиваю какие-то сюжетные линии и пишу о каких-то вещах, имевших место быть в прошлом, то опираюсь я на логику и факты. Интерпретация этих фактов – дело десятое, да и логика у людей разная), но тут уже писательское ИМХО важней) Если вы нашли какую-то неточность или хотите ткнуть невежественного меня носом – ссылки в студию! Не обижайтесь на эти двойные стандарты), но как я уже писал выше – не хочу тратить время на пустые дискуссии.
Жизнь не балует Егора, и приключений у героя больше, чем хотелось бы, подчас очень невесёлых. Удары судьбы, способные искалечить жизнь, лишь закаляют его, выковывая из резкого уличного мальчишки - гражданина. ПЫ. СЫ. Ещё раз повторяю, хруста булок НЕ будет. Балы, красавицы, меценатство и Лучшие Люди России если и будут упоминаться, то чаще всего - с позиции ГГ, заведомо пристрастной. ПЫ. ПЫ. СЫ. Будет Одесса и не только она, приключалово и политика, р-романтика и учёба, работа и всё-всё-всё.
Падают Титаны, обращаясь в прах, меняются части Великого Механизма, и ведущие роли начинают играть совсем другие народы и Идеи. Русским Кантонам предстоит выдержать важнейший экзамен, в котором будет решаться – станет ли территория полноценным государством. Враги говорят, что Кантоны скроены на живую нитку и не выдержат испытания, а лидеры новорожденного государства молчат, но планы у них… … Наполеоновские!
Приключения на суше и на море, в Африке и везде, где только понадобится ГГ и автору!
Жизнь продолжается, яркая и удивительная, полная новых впечатлений и приключений, от которых иногда подрагивают коленки и снятся кошмары. Но ГГ не вчерашний мальчишка-сирота, а закалённый уличный боец, встречающий опасные сюрпризы холодным прищуром синих глаз, уклоном… и левой боковой в челюсть! Осознание прошлого и тяжёлый опыт, неизбежный после жизни в трущобах, смешались воедино, и теперь в душе Егора причудливо переплелись идеализм из прошлой жизни и цинизм из настоящей. Гремучая смесь, заставляющая ГГ совершать ПОСТУПКИ. Спокойной жизни не будет… да не очень-то и хотелось!
Это просто воспоминания белой офисной ни разу не героической мыши, совершенно неожиданно для себя попавшей на войну. Форма психотерапии посттравматического синдрома, наверное. Здесь будет очень мало огня, крови и грязи - не потому что их было мало на самом деле, а потому что я не хочу о них помнить. Я хочу помнить, что мы были живыми, что мы смеялись, хулиганили, смотрели на звезды, нарушали все возможные уставы, купались в теплых реках и гладили котов... Когда-нибудь, да уже сейчас, из нас попытаются сделать героических героев с квадратными кирпичными героическими челюстями.
═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Проснуться в чужом мире. И нет ни воспоминаний, ни даже собственного имени. Потеряться между мирами, настоящим, жестоким и другим, что является по ночам обрывками чужой жизни. Найти себя, обрести собственное лицо, что как тысяча масок, не сломаться под ударами судьбы. Это история о приключениях, жадности, дружбе и предательстве. О бессильных магах и силе человеческой души. О любви к самому главному — жизни.
Ну почему именно в этом году, как раз когда мне выпал жребий невесту дракона изображать, он решил-таки, что девушка ему в хозяйстве очень даже сгодится? Двести лет не нужна была, а теперь вдруг понадобилась. И унёс, да… Правда, версию с невестой высмеял, сказал, что моя забота – корову доить и детей его нянчить. А как их нянчить-то, они ж сами, поди, больше, чем та корова будут? Ладно, долетим – посмотрим… Предупреждение: Это сказка. Добрая и жизнеутверждающая. Если кто-то хочет много экшена и эротики – вам не сюда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мальчишка-сирота видит яркие сны о другой, более счастливой и сытной жизни. Жизни, где он большой и сильный, а вокруг дива-дивные! Арапы чернющие, девки в срамных одёжках, чужеземные диковинные города и самобеглые повозки. Но наступает пора просыпаться… и снова перед глазами привычная реальность. Село в Костромской губернии конца XIX века, обыденная крестьянская жизнь. Только вот не вписывается мальчишка-сирота в эту серую обыденность. А внутри сидит кто-то взрослый и умный. Другой.