Универсальный бег - [19]

Как выяснилось, каждая рука удерживалась двумя десятками крючков. Железные острия пронзали кожу на подушечках пальцев. По пять были зацеплены за запястье, предплечье, плечо. Располагались не как-нибудь, а по прямым линиям.

Крючки даже не пронзили мускулы. И этим Райэдар хотел убить его? Олгдах засмеялся, и крючки из скул выпали. Так и по всему телу: стоит дёрнуть, и он будет свободен. Конечно, придётся заклеивать множество мелких ранок по всему телу. А то и зашивать кое-где прорванную шкуру.

Маньяк перевёл взгляд на туловище: оно висело на сотне крючков, симметрично загнанных в тело, но не глубоко. Кожа вытягивалась вверх беловатыми конусами, и это тоже было смешное зрелище, тем более, что безболезненное. Какой же глупец этот Райэдар! Разве что, решил сделать так, чтобы он помер со смеху? Олгдах-Иртусигл вновь рассмеялся.

Райэдар победил его, но убить не посмел. Быть может, не смог прирезать оглушённого противника. А теперь поплатится за эту ошибку, какой он, Олгдах, никогда бы не сделал. Он догонит Райэдара и убьёт. А девчонку вернёт на её законное место — в подвал. И потом вовсю попеняет ей за то, что уходила. Но сначала нужно освободиться.

Иртусигл потянул руку, кожа треснула и рыболовные крючки выскользнули из неё, но за ними вытянулось что-то тонкое, тонкое настолько, что почти и невидимое для человеческих глаз. Боль пронзила от локтя до плеча, ударила дальше, в позвоночник. Так неожиданна была и остра, что парализовала всё тело, и Олгдах откинул голову. И тут же боль пришла вновь, с той стороны, откуда и не ждал уже: от тех крючков, которые вырвались из лица.

Отойдя от второго болевого шока, маньяк приподнял голову, боясь повторения боли. Он и не подозревал раньше, что она может быть такой… Болью, но с большой буквы. Олгдах-Иртусигл не заметил сразу, что крючки не упали свободно, а продолжали удерживаться на незаметных, прозрачных почти нервах, которые выудили из-под кожи. Когда нервы натянулись, то дали знать, что находятся вне тела.

Спустя минуту Олгдах почувствовал, что по лицу сползают мокрые крошки. Откуда взялись?.. Маньяк запаниковал, но смог за пару секунд сосредоточиться. Голову и правую, освобождённую руку дерал на весу. Скосив глаза, различил съезжающие со скул кровавые комочки. А через полчаса обнаружил, что может ощупать языком мочки ушей, сквозь увеличивающиеся в щеках отверстия.

В столицу, в целях конспирации, они отправились на электричке. Машина так и осталась стоять у дома. Райэдар даже не озаботился стереть отпечатки в салоне, — какая разница, повесят на него ещё и угон, или нет, когда на нём уже так много всего?

Пришли ровно к отправлению. Это была самая первая, рабочая электричка. В столицу на заработки съезжались люди из городов-спутников. Места они занимали заранее, приходя за час до отправления, каждый захватывал по несколько лавок, для всех знакомых, или членов своей банды, раскладывал на сиденьях карты, бутылки, сумки. Усевшись тотчас же принимались разливать водку, стукались пластмассовыми боками стаканов.

Люди входили и входили в вагон, толкались, ругались и кричали, топтали старушек и детей. Многие курили, и в давке прижигали чужие затылки и плечи. Очень плотно стояли в проходе и тамбурах, нависая над пустыми — но занятыми! — местами.

Райэдар скрипел зубами, прижимал к себе Алирию. С нескрываемым презрением и ненавистью смотрел на жадных ублюдков, занявших вагон. Но был слишком горд, чтобы сдвинуть разложенные вещи, усадить девушку и сесть рядом. Он лучше будет держать любимую, ведь это так приятно, когда она лежит на его руках.

На каждой остановке в вагон входили люди, некоторые протискивались через толпу к знакомым, грубо ругаясь, расталкивали стоящих людей, здоровались и присоединялись к пьянке. Чем ближе поезд подъезжал к столице, тем больше входило людей на остановках. Но последнее место, как отметил Райэдар, вошедший занял через сорок минут после отправления.

Когда какой-то пассажир поднялся и принялся пробиваться к выходу, за его место тут же началась потасовка. Сцепились сразу трое человек, громко бранились, хватали враг врага за одежду. Самый сильный отбросил двух других, бухнулся на лавку. Те подсочили и принялись стаскивать его.

Райэдар отвернулся. Пьяница, стоявший метрах в трёх, схватился за живот и с утробным рыком выпустил из пасти долгую смрадную струю на головы и спины сидящих. Те вскочили, началась новая драка.

Райэдар опустил глаза. Лучше всего смотреть на лицо любимой. Ведь это такое удовольствие… Рассматривать его подробно, разглядывать и запоминать каждую точечку на её личике. Глядеть на мельчайшие волоски на её щёчках, на верхней губке. Они видны при очень ярком освещении, либо вблизи, как сейчас. Райэдар почувствовал, что голова кружится, ноги слабеют, так как кровь из них поднимается совсем в другое место.

— Мне дышать трудно… — прошептала Алирия.

Воздуха не хватало даже Райэдару. Все окна были закрыты, утренняя прохлада осталась за стенками раскаляющегося от людских тел вагона. Здесь было слишком жарко, а пассажиры ещё и кутались в кожанки, в результате чего в вагоне воняло крепким потом. Как в конюшне, где разместили конную дивизию после долгого перехода.