Унисоны - [3]

Уносит время в море-память

навеки их — в небытие!

А там равны и безымянны,

как августовские дожди,

давно ушедшие тираны,

еще недавние вожди.

Реки теченье обозначить

мы можем лишь по берегам,

великими нельзя назначить

река времен диктует нам

Обозначение эпохи

наш неподдельный интерес.

Все возрождается до крохи

и вырастает до небес.

Так из укрытого в подвале

потомки выудят на свет

портреты всех, кто проживали,

и вещи их за много лет.

Приметами земля богата…

Но всем сестрам да по серьгам:

дни Пушкина и дни Булата

навек присвоены годам!

1997

* * *

Жить как будто завтра умереть

это надо попросту уметь.

Это подлый фарс самосожженья,

а гордыню не прощает Бог,

пьянь и смрад — не время разложенья,

а его торжественный итог.

Врите мне статистики и воры

в тронах, креслах, у дверей палат…

Тронут ли нас эти наговоры

знаем все, чем этот сук чреват…

1997

* * *

За годом год и день за днем

По вечной Via de la Rossa

Идут к тахаре босиком

И прикасаются без спроса.

Не пропустить бы лишь им знака

Того, чем в день последний жил…

Но крестный путь его, однако,

Никто еще не повторил.

1998

Унисоны

* * *

Я тебя в строку пускаю

Больше места не осталось,

Ты заполнила ее.

Я тебя в строфу пускаю

Больше места не осталось,

Ты заполнила ее.

Я тебя в судьбу пускаю

Больше места не осталось,

Ты заполнила ее.

1998

* * *

Паузы считать и не роптать,

только бы себя не затоптать,

это очень просто — незаметной

для себя в своей гордыне стать.

А когда плывешь ты по судьбе,

не суди, как о ее рабе,

лучше верь, что припасет подарок

за твое доверие тебе.

1997

* * *

Кончаю век

и на закате

достиг предела своего

тщеславен так я стал, что хватит

мне лишь признанья твоего!

И это так неуязвимо,

так абсолютно и тепло,

как в марте тающие зимы,

как капель звонкое стекло.

Там где для нас берет начало

печальной повести конец,

где навсегда нас повенчало

одно стремление сердец!

1997

* * *

Вот и поздно. И решать не надо.

Тайны, встречи — прежнему конец.

Но не смолкла сердца канонада,

если б знать еще, что двух сердец.

Я пошел бы выстрелам навстречу,

опрокинув застарелый страх,

я упал бы лучше под картечью,

почернел бы на чужих устах.

Может, и хотел бы оглянуться

разве не был счастлив я, а все ж…

Я вдохнул бы так, чтоб захлебнуться

счастьем тем, что на меня прольешь…

1997

* * *

И дождик лил, и нехотя плелась

такая скань загадочности дивной…

Ты вдруг из ниоткуда-то взялась,

из вечера,

из воздуха,

из ливня.

И так уже осталась навсегда,

ничуть в материальном не утратя,

и обжигала как бы та звезда,

что с неба вдруг свалилась бы на скатерть.

Я ничего поделать не могу,

И в волшебстве нет моего участья,

но лишь одно — я и теперь не лгу

полуживой от горя и от счастья.

1997

* * *

На мартовском сером холсте

Весны наступающей тени,

Заметишь ли их в суете,

Пропустишь ли мимо из лени,

Они независимо тут

И, не обращая вниманья,

В ту весть о прибытье растут,

Что просится в зал ожиданья.

Назначит прибытия час

Не общеапрельское вече,

А то, что вернется для нас

С весной в наступающей встрече…

1998

* * *

В той мартовской влажной метели

У запертых крымских ворот

Мы разом с тобою влетели

В нежданный судьбы поворот.

Все пройдено порознь прежде

Затем лишь, чтоб только понять,

Что время настало

надежде

«Сбылось!» унисоном сказать.

Все гены слились в этом миге

С него наше время считать,

Об этом в заоблачной книге

Поврозь нам придется читать.

Счет века безжалостно грубый,

Но что б ни творилось вокруг,

Ты не отрывай свои губы

И не размыкай своих рук.

Не верь ни в обман, ни в измену,

Что смог проболеть, одолеть

Вранье.

Потому что на смену

Одно лишь теперь: умереть.

1998

* * *

Я пошел за тобой,

Как идут на убой,

Как без смысла

Да и без расчета

По приказу пехотная рота,

Чтоб расходы сберечь

Умудряется лечь

Под огонь без помина

В болото.

Но от сонной нужды

И от горькой беды

Ощущал у тебя я спасенье

И не мог отвернуть

Беззащитную грудь

Это высшее было

Веленье.

И добрел, и дошел,

И отдал, и забрал,

И былое забыл,

И пустое предал,

И держал, что есть сил,

И прощенья просил,

И мне голос пришел:

— Ты в начале пути

поднимайся, пора,

тебе снова идти!

Но куда и зачем

Чтобы все повторить?

Я не понял затей,

Я не в силах разбить.

Но вращенье планет

Бесконечный пример.

Ты сказала мне «нет»

На особый манер.

Но обратно черту

Я не смог пересечь,

В дом и быт твой врасту,

Вот я — жаркая печь,

Стол, молитва, твой сон…

Я не в силах уйти,

Я теперь расщеплен

До молекул почти.

До пустот, до тревог,

До предчувствий дорог,

До зачатья усталого мига,

И как диполь един,

Как дуэт впереди.

И проста и абсурдна

Интрига.

Кто наказан теперь

Я не знаю, поверь,

Но не волей

Моей ли, твоею…

Не отнять, не распять

И как быть не понять

Как ты мной, я тобою

Болею.

1995

* * *

Сколько дней с тобой мы не видались,

Ровно столько и не расставались,

Столько дней

И столько же ночей,

В них я даже, может, был ловчей…

В зареве фантазий, слов немых

И виденьях сладких и простых.

Кто мне смог такое подарить?

И кого еще боготворить,

И чего еще на свете ждать,

И еще какое счастье знать!

Никому такое не отнять!

Я избег и страха и тоски,

Волен я до гробовой доски!

А потом…

надеюсь, что опять,

Буду ждать тебя,

хоть долго…

ждать…

1998

* * *

В душе неодолимо пусто.

Быть может, это весь итог?

Боролись трудно долг и чувство,

И победить никто не смог.

В оцепененье поле брани,

Вы не устали наблюдать,