Уничтожьте всех дикарей - [42]
У. Уинвуд Рид, член одновременно и Географического, и Антропологического Лондонских обществ, а также член-корреспондент Парижского Геологического общества, заканчивает свою книгу «Дикая Африка» (1864) предсказанием о будущем чёрной расы.
Африку поделят между собой Англия и Франция, пророчествует он. Под европейским владычеством африканцы выроют канавы и оросят пустыни. Это будет тяжкий труд, и африканцы, быть может, все вымрут. «Мы должны научиться смотреть хладнокровно на подобный исход. Он иллюстрирует благотворный закон природы, который гласит, что слабые должны уничтожаться сильными».
Благодарное потомство почтит память чёрных. Когда-нибудь молодые дамы будут печально сидеть под пальмовыми деревьями и читать «Последнего негра». А Нигер станет не менее романтичной рекой, чем Рейн.[73] The end.
19 января 1864 года Лондонское Антропологическое общество устроило дебаты по поводу вымирания низших рас.[74]
В своём вступительном слове «Вымирание народов» Ричард Ли напомнил своим слушателям о судьбе тасманийцев. Теперь наступила очередь народности маори в Новой Зеландии, численность которой за несколько десятилетий сократилась вдвое.
Причины этого ещё не вполне ясны. Болезни, пьянство, «антагонизм между белым и цветным населением» — это важные внутренние факторы. Но всё это не может объяснить, почему женское население сокращается быстрее, чем мужское, и почему так много бездетных браков.
Каковы бы ни были причины, повсюду вокруг себя мы видим, как один мир уступает место другому, более развитому. Уже через несколько лет поверхность земли весьма изменится. Мы, цивилизованные люди, лучше знаем, как использовать земли, которые долгое время служили непотревоженным домом «чёрного человека». Приходит новая эра, которая преумножает все человеческие усилия.
Волна европейской цивилизации поднимается над землёю.
Благодаря своему моральному и интеллектуальному превосходству англосаксонская раса сметает прежних обитателей с лица земли. Свет поглощает тьму, говорил Ричард Ли.
Его оппонент Т. Бандиш привёл филиппинцев в качестве одного из примеров того, как высшая и низшая расы всё-таки могут ужиться рядом без того, чтобы при этом уничтожать низшую. Так что это вовсе не вопрос естественного закона.
Туземцы умирают только там, где у них отнимают землю и таким образом лишают их средств к существованию. Хотя некоторые племена Северной Америки и были почти уничтожены, всё же там осталось достаточное количество людей, чтобы вновь заселить континент — если только им вернут обратно их земли. Ведь человек воспроизводится безотносительно своей расовой принадлежности, а согласно закону Мальтуса, закончил Бандиш.
А. Р. Уоллес, соавтор теории эволюции, в ответ заявил, что чем ниже развит народ, тем больше ему нужно земли для пропитания. Когда землёй завладели европейцы с их куда большей энергией, низшие расы можно было спасти лишь путём их быстрой цивилизации. Но цивилизации можно достичь лишь медленным продвижением. Так что исчезновение низших рас — вопрос времени.
Позднее тем же вечером в своей лекции «Происхождение человеческих рас» Уоллес разъяснил в подробностях, как он смотрит на вопрос об истреблении. Проще говоря, это лишь другое название естественного отбора. Контакт с европейцами приводит низшие, умственно недоразвитые народы других континентов к неизбежному вымиранию, говорит Уоллес. Превосходящие физические, моральные и интеллектуальные качества европейцев означают, что их становится больше за счёт дикарей, «точно так же как европейские сорняки наводняют Северную Америку и Австралию, уничтожая местные виды за счёт своей врождённой жизненной силы, способности к выживанию и размножению».
Когда Дарвин это прочёл, он жирно подчеркнул слово «сорняки» и на полях добавил собственный пример: «крыса». В «Происхождении человека» он позже написал: «Новозеландец… сравнивает свою судьбу с судьбой местной крысы, уничтоженной крысой европейской».[75]
Европейские животные и растения приспосабливались без всяких трудностей к климату и почве Америки и Австралии, но лишь немногие американские и австралийские растения, среди них картофель, получили распространение в Европе.
Эти параллели из мира флоры и фауны давали видимое подтверждение вере в биологическое превосходство европейцев и неизбежный закат других рас.
Но эти параллели также могли вызвать и некоторые сомнения. Почему именно сорняки распространялись в колониях более быстро и эффективно, чем любые другие европейские растения? И действительно ли посредством своего морального и интеллектуального превосходства европейская крыса смогла истребить всех остальных?
Мы пришли на рождественский ужин к Тиделиусам на соседней улице. Моя голова — вровень столу, накрытому в большой гостиной, где стоят чёрный застеклённый сервант и строгие дубовые стулья с подголовниками. Поблёскивает хрустальная люстра, а вместе с ней стекло, столовые приборы и фарфор. Скатерть — из толстой, жёсткой белой материи, так что она немного пузырится на сгибах, и госпожа Тиделиус протягивает руку, чтобы разгладить пузырь. Раздаётся тихий жалостный писк, как бывает, когда косилка натыкается в поле на мышиное гнездо. В те дни поля простирались почти до краёв нашей лужайки. Уффе и я часто болтались вокруг большого поместного амбара, где крысы считались такими же естественными обитателями, как и кошки. Что-то в таком роде мы подумали и теперь, когда запищала крыса, а госпожа Тиделиус с криком отпрянула от стола. Господин Тиделиус спешит ей на помощь. Он вдвое её старше, элегантный деятельный старик, каждый день в шесть утра бодрой походкой отправляющийся пешком на поезд, чтобы добраться до Мэстер Самуэльсгатан, где у него своё предприятие — мастерская по пошиву дамского платья. Великолепный портной, но совсем не специалист по крысам. Он поднимает скатерть, чтобы заглянуть под неё — но нет, крыса бежит вдоль сгиба, к центру стола, опрокидывая по пути бокалы. Поднимается ужасный шум, все начинают спасать свои бокалы и тарелки, поднимают скатерть, тянут за подложенную внизу клеёнку и пытаются поймать крысу, которая теперь пищит от ужаса и ярости и носится взад-вперёд под скатертью, как бы увеличиваясь в размере всякий раз, когда меняет направление.
Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд — известные чехословацкие путешественники.Для быстрого восстановления утраченных во время войны внешнеторговых связей Чехословакии друзья предложили предпринять поездку по ряду зарубежных стран. В настоящий комплект вошли книги, которые отражают историю и быт той или иной страны, а также впечатления путешественников от посещения этих мест.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О чём эта книга?С 1995 года, с тех самых пор, как вышло в свет самое первое издание моей первой книги «Практика вольных путешествий», — мне регулярно приходится отвечать на многочисленные вопросы. Вопросы задают читатели, водители, начинающие автостопщики, их родители, мои гости, слушатели автостопных лекций, газетные корреспонденты и тележурналисты. Отвечая на все их вопросы, я заметил, что вопросы сии имеют тенденцию повторяться. Чтобы упростить свою жизнь, я решил отобрать сотню наиболее распространённых вопросов и ответить на них в письменном виде.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ранее прославившийся своим эссеистическим трэвелогом-исследованием «В Патагонии», в «Тропах песен» Брюс Чатвин предпринимает путешествие внутрь еще одной мистерии, но уже на другом конце земли — во внутренней Австралии аборигенов.
Карибское путешествие B.C. Найпола, полное юмора и страсти, не только дает внутреннее видение повседневной жизни аборигенов одного из регионов романтического туризма (Тринидад, Ямайка, Мартиника, Суринам…), но и позволяет задуматься о поразительных параллелях между ритмами актуальной российской жизни и пост-колониальными «тринидадскими» мотивами.
Череда неподражаемых путешествий «превосходного писателя и туриста-по-случаю», взрывающих монотонность преодоления пространств (забытые богом провинциальные местечки былой «владычицы морей» («Королевство у моря») или замысловато искривленные просторы Поднебесной («На "Железном Петухе"», «Вниз по Янцзы»)) страстью к встрече с неповторимо случайным.
Потомок браминов, выходец из Тринидада, рыцарь Британской империи и Нобелевский лауреат (2001) предпринимает в 1964 году отчаянную попытку «возвращения домой». С момента своего прибытия в Бомбей, город сухого закона, с провезенным под полой виски и дешевым бренди, он начинает путь, в котором чем дальше тем больше нарастает чувство отчуждения от культуры этого субконтинента. Для него тот становится землей мифов, территорией тьмы, что по мере его продвижения смыкается за ним.