Уничтожьте всех дикарей - [39]

Когда в 1859 году вышло дарвиновское «Происхождение видов», в живых оставалось только девять тасманийских женщин, слишком старых, чтобы иметь детей. Последний тасманиец, Уильям Ианни, умер в 1869 году. Его череп был украден ещё до похорон, а тело было вырыто из могилы позже, чтобы забрать скелет.

Последней из тасманиек была Труганина, некогда спасшая жизнь Робинсону. Она умерла в 1876 году, через несколько лет после выхода дарвиновского «Происхождения видов». Её скелет сейчас находится в тасманийском музее в Хобарте.

114.

Учёные XIX века интерпретировали судьбу тасманийцев в свете уже общепризнанного открытия Кювье. Среди тысяч вымерших видов тасманийцы выжила благодаря своей географической изолированности, они были «живыми ископаемыми», остатками исчезнувших доисторических времён, и не смогли устоять, соприкоснувшись с другим полюсом временной шкалы. Тот факт, что при этом их убивали, означал лишь их возврат в давно вымерший мир, к которому, собственно, они и принадлежали с точки зрения эволюции.

Учёные XIX века интерпретировали судьбу тасманийцев в свете открытия Дарвина. Та «лестница Творения», в которую верили средние века, зоологическая иерархия, выдуманная Уильямом Петти, Уильямом Тайсоном и Чарльзом Уайтом, была превращена Дарвином в исторический процесс. «Нижние» формы в иерархии были предшественниками «высших». И не только это. «Низшие» и «высшие» были связаны друг с другом как причина и как следствие. Борьба между ними создавала всё более «высшие» формы.

Мы, европейцы, были модифицированными и улучшенными потомками тасманийцев. Так что, согласно логике дарвиновского самоубийства, мы оказались вынужденными уничтожать родительские виды. А значит — и все «дикие народы» мира. Все они были обречены разделить участь тасманийцев.

Часть IV

Рождение расизма.

Жизненное пространство, пространство смерти.

В Зиндер.

Рождение расизма

Race is everything: literature, science, art, civilization depend on it.[68]

115.

Критика империализма XVIII века была всё так же актуальна в начале XIX века: для многих было само собой разумеющимся, что выступать против геноцида необходимо.

В своей большой работе по истории колониализма «Европейские колонии в различных частях света, рассматриваемые в их социальных, моральных и физических условиях» (1834) Джон Хоуисон пишет:

«На Африканском континенте благодаря принесённым туда благам цивилизации уже почти не осталось туземцев. На архипелаге Вест-Индия по той же причине не живёт больше ни одной семьи его изначальных обитателей. Южная Африка скоро окажется в том же состоянии, а численность островитян Тихого океана быстро уменьшается благодаря бушующим европейским болезням и деспотизму фанатичных миссионеров. Давно пора прекратить это истребление; и, поскольку уже давно печальный опыт доказал, что мы совершенно не способны сделать счастливей, мудрее или лучше тех варваров, которых мы посетили или завоевали, то нам теперь следует оставить их в покое и обратить свои воспитательные усилия на самих себя… на нашу жадность, эгоизм или другие грехи».

Такой подход имел корни одновременно и в христианской вере, и в идеях Просвещения о равенстве. Но в ходе европейской экспансии XIX века возникло и другое отношение. Геноцид стал считаться неизбежным продуктом прогресса.

Для великого антрополога Дж. К. Причарда было очевидно, что «дикие народы» нельзя спасти. Вместо этого мы должны постараться, сказал он в своей лекции «Об уничтожении человеческих племён» (1838), собрать в интересах науки как можно больше информации об их физических и моральных особенностях.[69]

Угроза уничтожения обусловила новые антропологические исследования, которые, в свою очередь, обеспечили алиби уничтожающим, поскольку объявили уничтожение неизбежным.

116.

В том же самом 1838 году Герман Мериваль прочитал в Оксфорде серию лекций о колонизации и колониях. Он отметил, что теория Причарда о том, что «белые призваны уничтожить дикарей» становится всё более привычной, что уничтожение происходит не только из-за войны или эпидемий, но имеет и куда более глубокие и тайные причины — ибо «самый контакт с европейцем каким-то непонятным образом фатален для дикаря».

Мериваль яростно обрушился на эту теорию. Не существует никакой необъяснимой смертности. «Потери человеческих жизней» огромны, мы все это знаем. Но у этого есть естественные причины. И заключаются они в том, что в этих краях цивилизацию представляют торговцы, переселенцы, пираты и ссыльные преступники; иными словами, те белые, которые могут делать, что хотят, не подвергаясь риску какой бы то ни было критики или контроля.

«История европейских поселений в Америке, Африке и Австралии имеет одни и те же общие черты — повсеместное и быстрое истребление местных рас путём бесконтрольного насилия со стороны отдельных индивидов или даже самих колониальных властей, за которыми следуют запоздалые попытки правительства искупить совершённые преступления».

Британская парламентская комиссия, основанная в 1870 году для исследования причин несчастий, обрушившихся на тасманийцев и другие туземные народы, пришла к тому же заключению. Комиссия установила, что европейцы незаконно отобрали туземные территории, сократили численность населения и подорвали привычный для него образ жизни. «Грубая жестокость и несправедливость были основной причиной вымирания местных племён».