Уничтожить королевство - [11]

— Говорят, это Погибель Принцев, — Халина сочувствующе качает головой.

Я стискиваю кулаки:

— Кто говорит?

— По словам команды, волосы у нее были красными, как адское пламя, — вставляет Надир. — Кто еще это мог быть?

Мне хочется спорить, но это самообман. Погибель Принцев — величайшее из знакомых мне чудовищ и единственное избежавшее смерти, когда я уже наметил цель. Я неустанно прочесывал моря в поисках пылающих волос, о которых слышал во многих историях.

Но ни разу ее даже не увидел.

Я уже решил, что она лишь миф. Легенда, дабы держать в страхе королевские семьи, покидающие родные края. Но стоило только так подумать, и очередной принц умирал. Вот и еще одна причина, почему я не могу вернуться на Мидас и стать королем, коим хочет видеть меня отец. Я не могу сдаться. Не могу, пока не уничтожу ее.

— Да откуда им было знать об опасности? — сетует Халина. — Месяц не тот.

А ведь действительно. Погибель Принцев каждый год нападает в одном и том же месяце. И если Кристиана убила именно она, то явилась на две недели раньше. Значит ли это, что тварь изменила привычки? Что отныне все принцы под угрозой?

Губы мои дрожат.

— Зло не следует календарю, — говорю я, хотя это конкретное зло, кажется, раньше так и делало.

Кто-то рядом со мной прокашливается. Повернувшись, вижу Амару. Не знаю, как долго она здесь стоит, но, судя по дружелюбной улыбке, сестра слышала большую часть разговора.

— Брат. — Она берет меня за руку. — Потанцуешь со мной?

Я киваю, радуясь возможности прервать учтивую беседу, которой, похоже, так наслаждаются паша с женой. Отчего мне хочется быть каким угодно, но не учтивым.

— Неужели нет кавалеров, сражающихся за твое внимание? — спрашиваю я Амару.

— Никого, кто стоил бы моего времени. И кого одобрил бы наш очаровательный отец.

— Запретное всегда слаще.

— Расскажешь об этом юнцу, чья голова скатится с плахи.

Я фыркаю:

— Тогда я с удовольствием потанцую. Лишь бы спасти бедолаге жизнь.

Я поворачиваюсь к Надиру и Халине и, быстро кивнув, позволяю сестре увлечь себя в центр зала.

Глава 7 ЭЛИАН

Несмотря на название, таверна «Золотой гусь» — одно из немногих мест в Мидасе, что не повторяет цветом пирамиду дворца. Стены здесь покрыты коричневой коркой, и подаются напитки того же оттенка. Посетители — грубый сброд, и в большинство ночей под ногами хрустит стекло, а на пропитанных пивом столах темнеют пятна крови.

Обожаю это место.

Хозяйку зовут Сакура, просто Сакура. Фамилии никто не знает. Она миленькая и пухленькая, с белокурыми волосами, обрезанными над ушами, и узкими раскосыми глазами — карими под стать стенам. Темно-красная помада на губах хранит ее секреты, а такой бледной кожи, как у Сакуры, я прежде не встречал. Многие уже догадались, что она из Пагоса, где круглый год лежит снег и мало солнца. Из края столь холодного, что выжить там могут только туземцы. Ходят даже слухи, будто пагосцы редко переселяются в иные королевства, ибо тепло их душит. Но я не помню дней, когда Сакура не владела бы «Золотым гусем». Кажется, она всегда была здесь — или как минимум с тех пор, как я начал сюда наведываться. И пусть она красива, но еще и достаточно жестока, чтобы воры и головорезы даже не пытались с ней связываться.

К счастью, я Сакуре нравлюсь. Все знают, что, наведавшись в Мидас, я не пройду мимо «Золотого гуся», и даже преступники не могут упустить шанс встретиться со знаменитым принцем-пиратом, кто ради рукопожатия, кто в надежде обыграть меня в карты. И когда я прихожу, Сакура улыбается мне, обнажая ровные молочно-белые зубы, и угощает бесплатной выпивкой. В благодарность за привлечение клиентов. А еще позволяет остаться после закрытия, дабы глубокой ночью обсудить деликатные вопросы с людьми, которых я не осмелюсь привести во дворец.

Думаю, отчасти Сакуре просто нравится быть в курсе моих секретов. Но меня это не тревожит. Сколько бы моих тайн она не выведала, я знаю о ней гораздо больше. И даже самые неприятные секреты. И пусть Сакура может продать самое сокровенное обо мне подороже, ее страшные тайны я берегу как зеницу ока. В ожидании лучшей цены.

Этим вечером мой ближний круг сидит за кособоким столом в центре таверны, наблюдая, как незнакомец перед нами возится с запонками.

— Молва не лжет, — говорит он.

— Знаем мы вашу молву, — парирует Мадрид. — Сплошная ложь от неисправимых сплетников, которым некуда девать время. Так ведь, капитан?

Пожав плечами, я достаю из куртки карманные часы — подарок отца, не золотые, не новые и даже не королевские. Простые, черные, без витиеватых узоров и сверкающих камней, а на внутренней стороне крышки, напротив циферблата, — компас.

Когда отец вручил их мне, сразу было понятно, что это не фамильная ценность, ибо все семейные реликвии Мидаса из золота и никогда не теряют своего блеска. Но на вопрос, откуда взялись часы, отец лишь сказал, что они помогут мне отыскать свой путь. Это они и делают. Потому что у компаса не четыре направления, а два, и ни одно не связано со сторонами света. Север — истина, юг — ложь, а все, что между, с равной вероятностью может быть и тем, и другим.

Компас помогает отделить лжецов от верноподданных.