Унесённые ведром - [39]

День постепенно клонился к вечеру.

Мальборо тихо плакал на тулупе.

Волков до сих пор не было.

Американский бильярд против русской бани

Фёдор проснулся в огромной светлой комнате лишь утром следующего дня. Он с удовольствием потянулся, но тут же охнул: казалось, что болела каждая косточка в его истерзанном вчерашним героическим переходом теле. Сивцов, не вставая, осмотрелся.

Он лежал в большой и удобной деревянной кровати, на очень мягком матрасе, застеленном чистой хрустящей простынёй. Тело путешественника укрывало легчайшее пуховое одеяло, сшитое так, как будто было сделано в старину — из разноцветных лоскутков. Стены комнаты были обшиты ровными и чистыми панелями из натурального дерева. Фёдору сразу же захотелось, чтоб они оказались сделанными из ореха: он где-то читал, что ореховые панели одни из самых дорогих. Естественно, он желал этого не просто так, а с конкретной корыстной целью: чтоб лопнул-таки от зависти Ефим Бабурин.

«Ох ты, ёлки-палки! — Сивцов хлопнул себя по лбу, вспомнив и остальных своих сослуживцев. — Сегодня же понедельник! Мне ж на работу надо!»

Фёдор вскочил с кровати и стал лихорадочно искать свои вещи. Одежды нигде не было, как и никаких часов или будильника, чтобы узнать точное время. О том, что он находится от своего института, по крайней мере, в полутора тысячах километров, Фёдор, по обыкновению, даже не подумал.

Выскочив в одних трусах из комнаты и сбив в коридоре какого-то парня с подносом в руках, Сивцов резво побежал вниз по единственной присутствовавшей здесь лестнице. За ним следом, громко матерясь на лету, со страшным звоном и грохотом кувыркался подносоносец. Так как Фёдор, в отличие от своего преследователя, избрал более традиционный способ передвижения по лестницам, то вскоре он оторвался от кувыркающегося парня и выскочил в холл, расположенный на первом этаже.

В холле горел большой красивый камин, на стенах висели охотничьи ружья, рога и головы различных животных. В центре помещения стоял большой овальный стол, за которым пили пиво из больших глиняных кружек человек восемь незнакомых Сивцову мужчин. В одном из них Фёдор с трудом узнал Туриста — тот был чисто выбрит, причёсан и одет во всё цивильное. На этом фоне Сивцов, в своих вечно чуть великоватых семейных трусах и с расцарапанным животом, плохо замазанным зелёнкой, выглядел несколько нелепо. Он это понял по чуть ошалелым глазам остальных присутствующих за столом парней.

— О, Быня! — первым пришёл в себя Турист. — Знакомьтесь, пацаны: Быня, это он с Папой насовсем разобрался. Классный чувак. Кстати, мой друг.

«Пацаны», которым было всем слегка за тридцать, сдержанно и одобрительно загудели.

— Ты уже проснулся? — обратился Турист уже к Фёдору. — Тогда садись к нам. А то мы к тебе уже Кислого с едой посылали, чтоб ты поел да снова ложился, если не выспался. Он заходил?

Фёдор кивнул, думая совсем о другом. В этот момент на лестнице показался Кислый. Он сделал два неуверенных шага вниз по ступенькам, а когда попытался сделать третий, его ноги, не выдержав, подломились в коленях, и Кислый рухнул вперёд. Он плашмя упал на лестницу и, сохраняя неестественно прямое положение тела, съехал на животе по ступенькам головой вперёд. Когда голова неудавшегося официанта коснулась пола, он вытянулся всем телом и затих. К нему сразу же бросились несколько человек из-за стола и стали приводить в чувство.

— Быня, ты за что его, а? — тихо спросил Турист. — Он, может, сказал что-то не так? Так ты прости его, молодой он ещё.

— А, — небрежно отмахнулся Сивцов. — Случайно вышло. Неловкий он у вас какой-то.

Турист понимающе покивал.

— Я же говорил, — бормотал негромко кто-то из сидящих за столом, — мяса ему надо было отнести. А вы заладили: «Бульон, бульон, полезно, полезно!» Вот и получил Кислый по полной, за бульон-то! Вон, вишь, как ему щас полезно… Лежит, ни есть, ни пить не просит. Хотя я бы, наверное, тоже обиделся: с баланды только соскочил, а тебя пустым бульончиком угощают! Нет, правильно Быня ему врезал, да и нам повиниться бы надо, за стол его пригласить, — говоривший обиженно засопел.

В это время Фёдор, наконец, вспомнил, зачем он спустился в гостиную в одних трусах.

— Турист, во сколько ближайший автобус в город?! — заорал он с удвоенной силой, вспомнив, что жутко опаздывает. — И где моя одежда?

— Спокойно, Быня, спокойно, ты чего? — Турист стал осторожно приближаться к Сивцову. — Ну подумаешь, чего-то он не так сделал, или не так сказал — чего психовать-то? Тем более что ты его уже наказал. Сейчас одежду тебе новую подберём, сядем, покушаем хорошо, пивка выпьем… Ну? И куда ты собрался идти — лес ведь кругом?

— Как лес? — забормотал Фёдор, только сейчас вспомнив, где он находится и осознав всю безнадёжность своего положения. — Какой лес?

— Смешанный, — ласково проговорил Турист, обнимая прогульщика за плечи. — Хвойно-лиственный. Биология, пятый класс, — и, обращаясь к кому-то из приводящих в себя Кислого, коротко приказал: — Одежду принеси Быне. Чего-нибудь его размера, только быстро.

— Но мне же сегодня на работу надо, — всхлипнув, вывалил Сивцов свой последний аргумент. — Понедельник же…