Умышленное обаяние - [5]
– Где вы работаете? – спросила она.
– Нигде, – ответил я.
И она меня отравила. Без предупреждения. Обстреляв по периметру беспощадной пушкой своих кофейных, скучающих глаз.
– Разве ты не хочешь?
– Нет, – легко подтвердила она.
Я рефлекторно откинулся на спинку стула, чтобы она меня не задела. Меня смешат слова, даже задевающие за живое. Но ее прицел сбился, зато я попал в яблочко – она любила успех во всех его проявлениях. Мое «нигде» нашло одно из ее уязвимых мест. В этом случае симметричный ответ невозможен, силы рискуют сравняться. Подмена ожиданий – лучшее оружие для охотника. Стреляет точнее.
Мне нужно было знать, по каким правилам привыкла играть она. Пока ее кофейные глаза бродили по искусственному песку фотообоев, я вложил тест в карман ее пальто. Она предпочитает выжидать или атаковать без оглядки?
– Не люблю воду, – пояснила она, скользнув взглядом по синей волне, бегущей на дешевой копии сусального тропического рая.
Обороняться, понял я.
Тест оказался ненужным. Не стоит удивляться. Выжидательная позиция типична для женщин. Она так предсказуема?
Но все же проверим, решил я, глядя в ее черную спину.
Черное скрадывает объем и размеры. Дуэлянты надевают черное в надежде на промах противника. Но оборона – признак слабости, при ней невозможно добиться победы.
Я закрыл глаза. Из ниоткуда выплыла белая фарфоровая чашка с обжигающим кофе. Вот оно! У нее настораживающий взгляд. Задница здесь ни при чем.
Саша
Я поступила в медицинский сразу после окончания школы. С первого раза. Училась легко, но первое занятие по анатомии я вспоминаю с содроганием. Оно напоминало газовую атаку на Ипре. Едкий запах формалина выкручивал глазные яблоки слезами и тушью, дубленый, коричневый труп настоящего человека зиял выпотрошенной воронкой на животе. И психическая атака – нескончаемая река из обломков мертвой речи. «Сагиттальный», «фронтальный», «дистальный», «проксимальный», «пронация», «супинация» взрывались в моей голове бомбами с капсюлем из мертвой латыни, вызывая состояние тихой паники. Нормальная анатомия долбила ковровыми бомбардировками из чертового орга́на вымершей до нашей эры тарабарщины. Я не понимала, о чем говорят и зачем я здесь. К чему учить английский, он тут не нужен! Я только подумала, что ошиблась с выбором профессии, как меня спросили:
– Серегина, покажите пронацию.
– Забыла, – несчастным голосом ответила я.
– Суп пролил, – мягко подсказал препод.
– Так? – Я пролила суп ладонями книзу.
– Так, – согласился он. – Теперь супинацию.
– Суп несу! – облегченно воскликнула я и повернула ладони кверху, будто что-то просила. Асклепий взглянул на меня с Олимпа и вложил в них красный диплом. На вырост.
Я несу супницу с красным дипломом в детской инфекционной больнице. Работа педиатра тяжелая, в инфекционной больнице – вдвойне. Врач приходит на работу в восемь утра, и если он дежурит ночью, то рабочий день переваливает за сутки. Утром после дежурства нужно вынести планерку, осмотреть своих больных, сделать назначения и записи в медкартах. Если повезет, дома будешь до обеда. Я не переношу ночные дежурства, до сих пор панически боюсь ответственности. Перед ними у меня всегда падает артериальное давление и тошнит от страха и неуверенности в себе. Я знаю, это пройдет, как только начнется рутинная работа. Но все равно трушу и поделать ничего не могу. Как и сегодня.
– Саша, я пойду? – спросила меня Наргиз.
Я сморщилась, она засмеялась и сказала, надевая пальто:
– Если что, звони.
Наргиз заведует отделением вирусных гепатитов, я работаю у нее ординатором. Каждый год наше отделение перепрофилируют на респираторные инфекции во время эпидемии гриппа. В нашей больнице два гепатитных отделения, другое отделение не перепрофилировали ни разу.
– Радуйтесь, – говорит Наргиз своим ординаторам. – У вас хоть соображалка сохранится. И опыт наберется. Вы сможете работать где угодно.
Ночная работа началась с рутины. Я осмотрела больных, оставленных под наблюдение, и уселась заполнять истории болезни. У меня есть примета: как дежурство начнется, так и пойдет. Сегодня мне повезло – тишина. Заполню медкарты, выпью чай, еще раз гляну тяжелых и лягу спать. Я посмотрела в окно. За ним полутьма и мерный шум льющейся воды. Весна застряла на слове «февраль» и утонула в дожде. Сначала дождь приходил ночью побренчать на жестяных козырьках и утром глядел зеркальными лужами вверх. Туда, откуда пришел. Потом дождь освоился и остался без права на передышку.
Не переношу дождь. Он наводит на меня тоску.
– Александра Владимировна! – В ординаторскую вбежала постовая медсестра. – Черепкова вся синяя! Под капельницей!
Я отшвырнула ручку и влетела в процедурный, оттолкнув перепуганную мать Черепковой. Трехмесячная девочка лежала под капельницей: кожные покровы синюшные, ладошки холодные, движений дыхательной мускулатуры нет. Налицо картина апноэ – остановки дыхания. Когда видишь такое, не думаешь ни о чем – твой мозг делает все за тебя, ты идешь за ним на автомате. Капельницу долой. Может быть, лекарственная непереносимость. Дыхание «рот в рот» и непрямой массаж сердца. Три скрещенных пальца обеих рук на крошечную грудину, давление на грудную кость не глубже одного сантиметра. Твои губы к детским губам, и весь объем воздуха из собственных легких в маленькое тельце. Реаниматологи называют это «поцелуй смерти». Дыхательный объем у детей раннего возраста меньше мертвого пространства у взрослых, только вдыхай и вкачивай атмосферный воздух. Я вдувала свой кислород как проклятая, пока не раздышала. Черепкова порозовела так же внезапно, как и ушла. Всё!
Любовь имеет разные вкусы – в ее сладости всегда есть горчинка, а в горечи чувствуется тайная сладость. Любовь пахнет морем и проступает на глазах тяжелой солью слез. Катя не знала любви. Брошенная и забытая собственными родителями, она умеет чувствовать только боль. Но пришло время покинуть темный угол одиночества и почувствовать вкус любви. Пусть он будет острым от разлук и соленым от слез, но это лучше, чем равнодушие и забвение.
Лиза живет в доме, окна которого выходят на торцевую стену соседнего здания, заслоняющего небо. Это тяжело для нее, потому что она – из породы вольных птиц. Она спешит судить обо всем со всей пылкостью юношеского максимализма и страдает, входя в неизведанный доселе мир взрослых, где становятся сложными самые простые вещи, а ее дружба с мальчиком, живущим по соседству, трещит по швам. Оттого ли, что готовится уступить место другому чувству, или из-за странных отношений родителей, понять которые Лиза не в силах?..
В каждом человеке заложен механизм саморазрушения, и при определенных условиях он срабатывает. Так было и с Натальей Лавровой. Пытаясь избавиться от терзающего ее чувства вины, она, словно в омут, бросилась в дискотечный смрад. Встреча с мужчиной и мальчиком, казалось бы, должна изменить ее. Но не слишком ли поздно, ведь судьба уже расставила фигуры на шахматной доске, все ходы прописаны наперед, и нет ничего обреченнее, чем простые необязательные отношения.
Анна Зарубина привыкла к холоду и закалила в нем свое сердце, блестящее теперь алмазными ледяными гранями. Анна успешна, цинична и язвительна, но иногда ее тугими кольцами сжимает тоска, вызванная потребностью тепла. Чужой мужчина, оказавшийся вдруг неоправданно близким и родным, заменил ей солнце. Только может ли она наслаждаться теплом и счастьем, зная, что его обратная сторона – предательство и боль?! Ведь возлюбленный – муж ее умирающей от тяжелой болезни одноклассницы.
Выдох. Перестук каблуков. Быстрый взгляд, брошенный так, что и не поймать, — это обычный ритм Таниной жизни. Все или ничего, любить или ненавидеть — яростно стучит в ее крови, закипающей, когда рядом он — ее муж, ее возлюбленный, ее враг.Они кружат друг вокруг друга в сумасшедшем ритме смертельного танца и, глядя в глаза партнеру, видят там только свое отражение. Они истязают себя любовью и ненавистью, ведь вся их жизнь — это страстный танец, это коррида. Только вот кто из них матадор, а кто бык?..
Каждый день атомочеловеки хаотично перемещаются в пространстве — спешат на работу, пьют, едят, клацают по клавишам компьютера, наступают друг другу на ноги в общественном транспорте и совершают еще массу действий. Сталкиваясь, они меняют траектории движения друг друга, определяя тем самым дальнейший ход событий, часто даже не догадываясь о своей роли в чьей-то жизни. И если цепочка случайных совпадений приводит к тому, что двое, столкнувшись, ощущают взаимное притяжение — дальнейшая их судьба тоже зависит от провидения, или оно бросает их в точке пересечения судеб, предоставив им свободу выбора и ответственность за свою дальнейшую жизнь.
Не многим жизнь дает возможность встретить Того самого, но еще меньше вероятность получить второй шанс. А что если у тебя комплексов, «как у дурака махорки», что если «лучшая подруга» встает на пути? Ответ один: не хочешь профукать свое счастье — борись или будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Позволь лебедю внутри себя взлететь, позволь ему наполнить ветром крылья, и, кто знает, возможно, в другой душе он обретет свою пару.
В мистико-эротическом триллере Андрея Матвеева «Летучий Голландец» наворочено столько безумия, что не пересказать.Действие семи частей книги происходит в семи экзотических странах, по которым путешествует центральный персонаж — молодой человек с наружностью плейбоя и замашками авантюриста-экстремала. Ценнейшая часть его багажа — мини-холодильник, где хранится пробирка со спермой безвременно погибшего друга детства героя; цель увлекательного странствия — поиск той единственной женщины, которая достойна принять эту сперму в себя и зачать ребенка, чей биологический отец по прозвищу Палтус давно превратился в зловещий призрак…Действительно: сперма Палтуса стучит в его сердце!
Некоторые брошенные мужчины мечтают хоть каким-то способом взять реванш — например, испортить отношения своей девушки с новым парнем. Так чуть не произошло с Катей Полуяновой, которая увлеклась героем своего журналистского расследования. Неожиданно задание редакции приобрело личный характер, и каково же было изумление Кати, когда обнаружилось, что прошлое семьи ее нынешнего бойфренда Жени Смурова неразрывно связано с ее родней. Так дружба трех молодых мужчин, в которой были верность и предательство, большая любовь и беспощадная война, переплела судьбы их потомков.
Лето обещало быть довольно скучным: мама и отчим Марк пребывали в заботах о новорожденных близнецах, и Настя оказалась предоставлена сама себе. Хорошо, что к Лизе, соседке и закадычной подружке, приехала тетушка, гадалка и ясновидящая. Тетя Роза звала себя служительницей греческой богини Нефтиды и «прославилась» главным образом предсказаниями несчастий, которые имели свойство сбываться. Она была уверена, что Настю подстерегает беда…
Кэролайн Шоу, девушка из бедной семьи, покорила сердце Джеймса Годдарда, сына жестокого, циничного миллионера, и стала его женой. Когда Джеймс трагически погиб, его семья безжалостно отбросила «несчастную нищенку». Но Кэролайн не сломалась — она, сильная и целеустремленная, добилась успеха в жизни, став владелицей процветающей фирмы. Настало время подумать о своем женском счастье, но как же нелегко выбрать из троих великолепных мужчин единственного, кто предназначен судьбою…