Умри красиво - [2]
Забавно, он до сих пор жутко стеснялся целовать меня на улице, несмотря на то, что опасное и романтичное время постоянной маскировки и игр в прятки с бдительной общественностью нашего родного городка уже давным-давно миновали. Еще полгода назад мне было семнадцать, и я училась в одиннадцатом классе. Кирилл работал психологом в моей школе. Да, это абсолютное безумие, но удержаться было действительно невозможно — между нами буквально электризовался воздух.
— Ты чего здесь? Перерыв в консультациях?
— Заболела клиентка, — он склонил голову набок. — Встречный вопрос: а что тут делаешь ты? Пятая пара, между прочим…
Кирилл демонстративно показал мне часы и поднял бровь. Я потянулась и заботливо пригладила несколько взлохмаченных вихров у него на макушке.
— Абажуров. Слыхал про такого монстра?
— О, Господи… — он засмеялся. — И видел, и конспектировал. Его выпускают на студентов как раз на первом курсе, чтоб те еще пару раз подумали, туда ли поступили. При этом в жизни — милейший дядька. И пары его «косить» не рекомендуется.
— Просто экономлю драгоценное время, — я взяла его под руку. — Куда пойдем?
— Хорошая погода, кстати, — заметил Кирилл. — Куда ты хочешь?
— Да ладно, мы все время ходим, куда хочу я. Пора бы выбрать тебе. Ну?..
Его темно-зеленые глаза замерцали так хорошо знакомым мне блеском, в котором, хоть лицо оставалось серьезным, угадывалась тень улыбки.
— Конечно, есть место, где бы я хотел оказаться с тобой прямо сейчас.
Ошибиться сложно. Я загадочно прищурилась и облизнула губы.
— Идем, — потянула Кирилла за руку. — Быстрее!
Залитый оранжевым сиянием бульвар, неработающий светофор, подмигивающий желтым глазом прохожим, узкая улица, ведущая из центральной части города вниз, к спальному району, старая пятиэтажка, подъезд с вычурными чугунными перилами, дверь, лестница, пятый этаж…
Едва дверь нашей квартиры захлопнулась, я очутилась в крепких объятиях.
— Угадала. Телепат ты мой.
…В этот момент мне хотелось вдохнуть всю Вселенную. Голова еще немного кружилась, перед глазами вспыхивали и меркли яркие огоньки. Стараясь не шевелиться, на ощупь нашла руку Кирилла — наши пальцы переплелись, и я сжала ее — сильно, почти до боли.
— Кир, так… так не бывает… человеку не может быть так хорошо…
Он повернул голову и легонько коснулся губами моего виска. Иногда образ человека, то неуловимое ощущение, заставляющее раскрываться за спиной крылья от одной только мысли о нем, неразрывно связан с какой-то маленькой деталью или воспоминанием. Догадывается ли Кирилл, что я обожаю именно эту его привычку? Что когда мне грустно, я вспоминаю о ней, и в груди тут же теплеет? Не знаю.
— Сегодня какой-то день… У меня внутри все как будто светится… — я потянулась и замерла, прислушиваясь к удивительной тишине и в доме, и — даже несмотря на обеденное время — за окном.
— Ты и внешне светишься. Ты мое солнышко, Вика.
Почувствовав нежное прикосновение на щеке, я невероятным усилием смогла открыть глаза. Сладостное оцепенение потихоньку спадало. Пару секунд Кирилл смотрел мне в глаза, на его лице застыло серьезное, задумчивое выражение, будто он мысленно решал жизненно важный вопрос, а потом повернулся и полез в ящик прикроватной тумбочки. Я с удивлением наблюдала, как он на мгновение замер, будто собирался с силами, а потом сел рядом, с торжественным видом выпрямив спину.
— Конечно, я не так думал… и даже не сегодня. Ну, я собирался… — он смущенно почесал затылок. — Вот черт, уже все испортил дурацким вступлением! В общем… Вика, ты выйдешь за меня замуж?
Я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть.
— Э-э-э… — тут же села, натянув на грудь простыню, и теперь мы настороженно следили друг за другом, как два диких зверька. Он уже набрал воздуха, чтобы продолжить свою путаную речь, но ко мне вдруг вернулась способность говорить.
— Капец!
— Ну, я рассчитывал услышать не это слово, но…
— Кирилл! Ты мне… ты мне сейчас… подожди, ты шутишь?
Не отрывая встревоженного взгляда от моего лица, он извлек из-за спины то, что так старательно прятал уже целую минуту. Да, это было настоящее золотое кольцо — не свернутый фантик от конфеты, не пластмасска от бутылки «Брэнди-колы», как в скучных, не особо смешных романтических комедиях. И кольцо поразило меня своим совершенством — изящное, с крупным голубоватым камнем в центре и ободком мелких сияющих камушков поменьше. Я смотрела, не моргая, разинув рот, как Кирилл надевает его на мой дрожащий безымянный палец.
— Это был бы не самый удачный способ пошутить над любимой девушкой, не находишь? — он сжал мою руку в своих теплых ладонях. — Ты будешь моей женой?
Ой, подождите… Так, вдохнуть-выдохнуть…
— Я… я в шоке…
— Я вижу…
— Ну…
Черт! Слова! Слова, слова, где же вы! Я приложила ладонь к пылающему лбу и глубоко выдохнула, пытаясь собраться с мыслями.
— Понятно, — Кирилл отпустил мою руку и отклонился к стене.
— Нет, подожди… просто… ну вот так… неожиданно… Почему так?! К тому же, сегодня четверг… и мы… голые, в конце концов! — зачем-то пискнула я напоследок.
Слова пришли явно не те, что я ожидала, но Кирилл мужественно дослушал эту ахинею и покачал головой.
Аннотация:Молодой парень Кирилл вынужден идти работать по специальности — психологом, в родную школу в маленьком шахтерском городке. В самом начале учебного года происходит страшное событие — застрелился всеобщий любимец, одиннадцатиклассник Леха Литвиненко. Подгоняемый чувством вины, Кирилл намеревается узнать правду о загадочной смерти своего подопечного. Но как вести расследование, если милиция не хочет ничего слышать, а тут еще и строит глазки симпатичная школьница?
В романах Ольги Погодиной-Кузминой роковая страсть переплетается с политикой, политика — с большими деньгами, а большие деньги требуют крови. Писателю удалось создать объемную, полную и захватывающую панораму России «нулевых» и начала «десятых» со всеми ее — иногда кажущимися неразрешимыми — социальными, нравственными и историческими противоречиями.«Сумерки волков» завершают трилогию, начатую романами «Адамово яблоко» и «Власть мертвых».
В центре знаменитого мавзолея ТАДЖ-МАХАЛ найдено тело продюсера одноименного фильма, который должен стать первым совместным блокбастером Болливуда и Голливуда. Газеты трубят, что это не просто убийство, а ритуальное жертвоприношение – у покойного вырезано сердце. За день до этого в Лондоне совершено нападение на Букингемский дворец, откуда похищен уникальный бриллиант «Тадж-Махал» в форме сердца стоимостью 200 миллионов фунтов. Все следы ведут в Индию, и бывший спецагент британской полиции Джейн Макгрегори отправляется «под прикрытием» в Агру, чтобы найти убийц и разгадать древнюю тайну.
Россия. Наши дни. Успешный молодой человек Алексей Разанов влюбляется в девушку, в которую ему нельзя было влюбляться по многим причинам. Но он встретил её и полюбил. Вначале они пытались бороться со своими чувствами, затем с тем миром, в котором живёт Ольга Леоновская.И он, и она знают, что ожидает их впереди – жестокий мир криминала и спецслужб сильнее, – но они дали себе право на надежду быть вместе, право на любовь…
Поссорившись с женой, я решил уехать от неё в свой загородный дом. Мне было необходимо побыть одному, потому что ссора неизменно порождает печаль. Но именно печаль дала мне понять, насколько я одинок без неё.Если бы я знал, что случайно встречу ту, которая была удивительно на неё похожа. Если бы я мог тогда предвидеть к чему это все приведёт.Если бы я тогда понял, что к каждому сентябрю у меня был цветок.И какими могут быть они, цветы к сентябрю.
Лейтенант Александр Колтон и Фебрари Оуэнс начали встречаться, когда учились в старшей школе. Каждый в маленьком городке знал, что они были предназначены друг другу с первой встречи. Но Феб разбила сердце Колта, когда ударилась во все тяжкие и попала в беду. Колт отомстил мужчине, который обидел Феб, но даже несмотря на то,что ради нее он рискнул всем, Феб оставила его и уехала из города.Пятнадцать лет спустя Феб возвращается, чтобы помочь управлять семейным баром. Но пропасть между ней и Колтом настолько глубока, что все знают: им никогда не быть вместе.Пока неизвестный не начинает убивать людей, имеющих отношение к Феб.
Иногда, вопреки нашим ожиданиям и желаниям, появляется прошлое и таращит свои мёртвые белёсые глаза. И тогда кажется, что крутишься на карусели, которую невозможно остановить.