«Умрем же под Москвой!» Свастика над Кремлем - [121]

На первый взгляд для пессимизма поводов не было. 25–30 недоукомплектованным немецким дивизиям во Франции, Бельгии и Голландии противостояло 27 пехотных, 6 бронетанковых дивизий, 16 пехотных и 9 танковых бригад англичан по ту сторону Ла-Манша. Еще большим было превосходство в авиации и абсолютным – в военно-морских силах. Но в том-то и заключался главный парадокс англо-немецкого противостояния 1940–1942 гг.: сначала одна, а затем другая сторона могла господствовать в воздухе (а следовательно, и на море) и иметь значительное превосходство на суше при совершенной невозможности осуществить вторжение на территорию друг друга. По мнению имперского Генштаба, имеющихся в наличии британских дивизий было совершенно недостаточно для сколько-нибудь успешных действий на территории Франции, Бельгии или Голландии. Не было даже уверенности в том, что немцы снимут с советско-германского фронта хотя бы одну дивизию. Опыт борьбы с Роммелем показал, что тот, имея в общем-то мизерные силы, успешно противостоял наступлению англичан, а при всяком удобном случае атаковал сам. Что, если то же самое случится и в Западной Европе? Разгром Восьмой армии 24 мая в сражении у Эль-Аламейна оказался в высшей степени поучительным для британского командования, а уж окончательная потеря Египта сделала его прямо-таки маниакально осторожным. К тому же не было никаких особых оснований доверять русским в том, что они смогут остановить немецкие войска в районе «Волжской дуги», о чем Сталин несколько раз писал Черчиллю, убеждая его как можно скорее оказать помощь Советскому Союзу посредством открытия второго фронта в Европе. Во время очередного визита в Куйбышев британских посланников Криппса и Уэйвелла 17 июня 1942 года их очень вежливо встретили, до отвала накормили черной икрой и от души напоили русской водкой, но никакой существенной информации так и не предоставили.

Когда Криппс встретился со Сталиным, тот показался ему «не слишком взволнованным новым продвижением немцев», но никаких конкретных сведений относительно сил Красной Армии не дал. Он выразил озабоченность неудачей США на Тихом океане и очень убедительно говорил о том, что это может подтолкнуть Японию к нападению на СССР. В то же время Сталин вновь начал вести речь о втором фронте в Европе и требовать его открытия уже осенью 1942 года.

Уэйвелл, разговаривавший с новым начальником Генерального штаба А.М. Василевским, только и смог выяснить, что «делается все необходимое с целью не допустить немцев на Кавказ». Предложение предоставить британскую воздушную поддержку для защиты Баку было воспринято с интересом, но и не более того. В целом их визит не удался, и когда Черчилль по возвращении назад прямо спросил их о том, «а не выйдет ли Советский Союз из войны в случае дальнейших германских ударов?», они только пожали плечами.

Впрочем, у Черчилля уже был план на этот случай, имевший кодовое название «Следжхаммер». Однако при всех прочих вариантах развития событий претворению в жизнь подлежал другой план – «Раундап», предусматривавший десант через Ла-Манш не раньше 1 апреля 1943 года!

Однако кроме Генштаба и военных существовало и так называемое «общественное мнение», с которым премьер-министр тоже не мог не считаться. Дело в том, что вот уже год, как на Англию прекратились массированные налеты германской авиации и война велась «где-то там», и это заставляло Черчилля постоянно изыскивать причины своего отказа от активных действий в Европе. На обвинения в пассивности Черчилль в таких случаях всегда отвечал, что в данном случае боевые действия, причем весьма активно, проводятся посредством высадки небольших контингентов войск специального назначения (коммандос) для решения конкретных задач на берегу, после чего десантники производили обратную посадку на корабли (эмбаркацию) и эвакуировались в исходную базу. В 1941 г. англичане дважды (в марте и декабре) высадили десанты на Лафотенских островах, в феврале 1942 г. захватили и вывезли оборудование РЛС близ Брюневаля (район Гавра), а в марте взорвали ворота сухого дока в Сен-Назере – самого крупного дока на оккупированном немцами атлантическом побережье. Несмотря на скромные с военной точки зрения результаты, эти рейды являлись составной частью его стратегии непрямых действий, направленной, скорее, на моральное, чем на физическое изматывание врага, в то время как сама победа должна была наступить в результате морской блокады, налетов авиации, а главное, действий других союзников, менее болезненно переносивших масштабное уничтожение национальных человеческих ресурсов.

Именно поэтому Черчилль сразу же отверг план операции «Эмперор», предложенный начальником Имперского Генштаба генералом Аланом Бруком. Его целью являлась высадка 2–4 дивизий в районе Булони на срок от одной до четырех недель. Целью операции должно было бы являться отвлечение германской авиации с Восточного фронта. Можно предположить, что цель была бы достигнута, однако дальнейшая судьба высаженных войск в лучшем случае повторила бы дюнкеркский вариант, в худшем – предвосхитила севастопольский советского образца. Неудивительно, что премьер-министр решительно отклонил этот план, но в то же время посчитал возможным согласиться с тем, что какая-то крупная операция все-таки должна состояться.