Умирать подано - [21]

– Иди ты! – побледнел Плахов.

– А у тебя как?

– Да хрен его знает, пока вроде нормально. Обычно ведь дня три.

– У меня раньше. Погуляли, блин. А если б я жену… Ну полная засада!

– На фоне общего падения морального духа сотрудников растет пьянство, разврат, грубость, хамство. Сотни граждан, приходя в милицию, покидают ее неудовлетворенными…

– У меня знахарь есть в поликлинике, ничего мужик, – шептал Илья, – но берет много. Стоху.

– Баксов?

– Нет, гульденов. А у меня ни одной заначки. Последнюю с тобой и прогудели. Все из-за тебя – драма, драма… Как чувствовал, что паленые бабы, других надо было снимать. Поймаю, блин, ух…

– А я здесь при чем? Сам кричал – любовь нельзя купить за деньги, но можно купить ее имитацию. Допокупались. Я, может, тоже того… Завтра утречком обрадуюсь.

– Вопиющие факты разгильдяйства, нерадивости, безответственности сплошь и ????? ????? ?????? ? ?????????????. ??? ????????? ???????? ????????????(tm) по всем видам преступлений, разгул уличной мафии и наркобизнеса. За что государство должно платить нам зарплату? И я полностью разделяю позицию центра. Не за что!

– Чего делать-то, Игорюх? «Бабки» нужны. Одолжишь?

– Стоху могу. Рублями.

– Что мне стоха? Мало. «Если бы знать, где мне деньги искать…»

– Еще у кого-нибудь займи.

– Время дорого. Запустишь, потом вообще хана…

– Триппер излечим на любой стадии, даже если ноги отсыхать будут. Не переживай, вон у мужиков перехвати до получки. С получки отдашь. Что, не люди?

– Они сами в долгах по уши. Бля, может, продаться кому? Здоровье дороже совести. А вдруг там еще что-нибудь намоталось? Вроде СПИДа? Все тогда…

– Безопасный секс, безопасный секс – резину небось в ларьке брал? Это ж «секонд-хэнд».

– Может, материалку подпишут? В связи с тяжелым семейным положением?

– У нас материалку подписывают только на свадьбу либо на похороны.

– Ну хоть подыхай!..

– С учетом сказанного, руководство приняло решение сократить денежное содержание оперативного состава за счет пайковых средств, выделяемых из бюджета, а также временно не предоставлять материальной помощи.

– Чего-чего? – Илья посмотрел на трибуну. – Это сколько ж я теперь получать буду? Стоху баксов в месяц? Лихо, как раз триппак вылечить.

– Зато теперь можешь не подыхать. Объявив о финансовом сюрпризе, шеф со свитой быстро удалился с совещания. Глава администрации сообщил, что в местном бюджете денег нет, и тоже отбыл Через пять минут в зале остались только опера и Громов

– Красиво развели, – горько усмехнулся он, – вчера у южан кричали, что по сравнению с нами они в говне. Сказали бы прямо: шахтеры бастуют, надо дыры латать, так оно хоть честно. А тут мы же еще и виноваты.

– Сергеевич, как жить-то? Может, на заявки не ездить?

– Не знаю, мужики. Одно могу сказать – держитесь.

– Сколько ж можно? Вон клерков как собак нерезаных, их бы и сокращали.

– Мы опера, мужики…

Не проронив больше ни слова, Громов, опустив голову, будто боясь смотреть в глаза подчиненных, покинул зал.

Игорь вернулся в отдел в начале третьего. Полчаса опера еще сидели в актовом зале, обсуждая новость. Пришли к логическому заключению: себя не прокормишь – государство не прокормит. Насколько искренними были призывы воспользоваться формой и должностью для личных нужд, сказать было нельзя. Для большинства сидящих эти призывы являлись сиюминутной реакцией, выбросом негативных эмоций, на самом же деле это большинство имело внутреннее табу, порог, через который никогда не переступило бы. Насколько ослабло это табу после сегодняшнего события, покажет только время. Если захочет.

Безумный Макс с Мумий Троллем не сильно переживали по поводу урезанных пайков, они находились под родительской опекой, и вряд ли предки дадут им пропасть.

Игорь раскрыл блокнотик, нашел нужного человека, набрал номер. Человек на том конце к телефону не подходил.

Месяц назад человек, некогда проходивший по одному делу в качестве потерпевшего, предложил Игорю дополнительный приработок – охранять по ночам небольшой магазин. Вневедомственная охрана просила слишком много, частные структуры – тоже, а человек хотел сэкономить. Тогда Игорь отказался, но сегодня решил вернуться к разговору, жрать-то, в конце концов, надо, на призывах «держаться» не выедешь. Да и не воровство это, по большому счету…

Едва Плахов повесил трубку, телефон нанес ответный звонок.

– Слушаю.

– Здравствуйте, а Игоря можно услышать? Молодой, довольно приятный женский голосок показался Плахову знакомым.

– Это буквально он и есть.

– Игорь, привет, это я, Настя. Помнишь?

– Помню, – воспитанно ответил Плахов, хотя на самом деле пока ничего не вспоминалось.

– Мы не могли бы с тобой сегодня увидеться? Обалденно надо.

«Какая-такая Настя? – лихорадочно вспоминал Плахов. – Пора принимать „Тонакан“«.

– Могли бы. Подходи, я до семи на месте.

– Я не хотела бы у тебя, объясню после…

– Злые силы идут по следу?

– Вроде того. Игорь, пожалуйста, мне очень надо тебя увидеть.

– Ладно, увидишь. Даже бесплатно, вход для дам свободный. Где, когда и как?

– Давай в восемь там же… «Настя, Настя… Ну полный провал… Где „там же“?»

– Не, там же не хочу. Далековато. На вокзал подходи и жди возле памятника вождю. Ты во что одета будешь?