Умирать не профессионально - [15]

– Какое, на хрен, если, – оборвала Буратина, – она, по-твоему, что – сюда загорать приехала? Ей тоже хочется отдохнуть по-человечески!

Ситуация была нелепая, но для девчонок, оказалось, нормальная. Когда Тимур с Буратиной, вдоволь наплававшись, собрались уходить, шоколадная новобранка уже надела майку с шортиками, сдула свой матрасик и втиснула его в пляжную сумку. Тимуру она протянула ладошку, назвала имя, которое он уже знал, и задала пару вежливых вопросов про погоду, причем на «вы».

– Да ты чего? – поставила ее на место Буратина. – Он тебе что, начальник?

Анжелка засмеялась и легко перешла на «ты».

В кассе билетов, естественно, не было, но Тимур подошел к дремавшему в теньке охраннику, они поняли друг друга, и малый в форме велел подойти за полчаса до поезда. Времени хватило на все – и поужинать, и со звоном попрощаться, и договориться о встрече в Москве. Потом, как раз вовремя, пришла Анжелка. Буратина стала собирать свои вещи, Анжелка раскладывать свои. Вот такая получилась молчаливая рокировка.

На станцию пошли втроем. Давешний охранник со служебного хода прошел в кассу и вынес билет. Возле кирпичного шалманчика распили прощальную бутылку местного сухого. Просвистел, приближаясь, поезд. Буратина, совсем как жена со стажем, степенно расцеловалась с Тимуром и после легкой заминки обнялась с шоколадной заместительницей.

– Смотри, – сказала она, – мужика не обижай, вернешь в полной сохранности.

– Не учи маму рожать, – ответила Анжелка.

Уже в тамбуре Буратина обернулась, вздохом скривила рот и махнула Тимуру ладошкой. Этот досадливый взмах ему и запомнился. Не хотела уезжать, явно не хотела. Но что поделаешь – у всех свои обязанности. Вот и у деревянного человечка были свои.

С Анжелкой поужинали в той же забегаловке, она попросила пельмени. Пельмени так пельмени. Официантка, увидев примелькавшегося мужика с новой девкой, шевельнула бровями, но не сказала ничего: на курортах смена караула – дело обычное.

Дома Тимур сел на койку. Дальше-то что делать? Если бы сам девчонку склеил, все понятно. А так – вроде, в подарок преподнесли. Надо что-то говорить – а что?

Анжелку, однако, проблемы не терзали. Подошла, обняла за шею, теплая майка прижалась к его лицу. Руки девать было некуда, оставалось самое естественное: сперва девчонке на поясницу, потом, оттянув резинку шортиков, ниже. Анжелка поерзала бедрами, шортики сползли. Слава Богу, обошлось без дурацких слов.

В постели новая спасательница отличалась от Буратины кардинально: свою миссию спасения она вершила так яростно, с такими стонами и воплями, что Тимур даже забеспокоился: если так и дальше пойдет, киллер до него не доберется, Анжелка угробит раньше. Девчонка отпустила его только к полуночи, и то не совсем: на ночь устроилась рядом, прижавшись всеми своими сокровенными частями тела. В принципе Тимур ночью предпочитал высыпаться, но его о привычках никто не спросил.

Впрочем, морской воздух сделал свое дело – утром проснулся легко, голова была свежая. Хотел пораньше пойти на пляж, но Анжелка делом напомнила ему, что она на юг не загорать приехала.

На пляж они все-таки попали, девчонка ловко надула свой матрасик и легла на спину полировать загар.

– Ты давно тут? – поинтересовался Тимур.

– Дней пять.

– Не скучала?

Она поняла подтекст вопроса и бросила с вызовом:

– Конечно, скучала.

– Чего так? Народу-то полно.

– А я вообще на улицах не знакомлюсь.

– А со мной?

– А ты при чем? Я же не с тобой, я с Маринкой познакомилась.

Дальше Тимур спрашивать не стал, принял как факт вологодские понятия об этикете.

Так оно и пошло: днем море, вечером кафешка, ночью Анжелка. Так бы и жить, как трава растет. Тем более что и девчонка была довольна, как-то даже сделала комплимент: «С тобой, Тимоха, не жизнь, а кайф». Рай, чего еще надо!

* * *

Райская жизнь, однако, длилась недолго.

Тимура учили люди умные, и о важном он не забывал никогда. Одна из главных заповедей была такая: если вошел в процесс – не высовывайся. Сиди тихо. Не возникай. Нет тебя, никогда не было и не будет. Того, кого нет, никогда не убьют. А умирать не профессионально.

Тем не менее Тимур высунулся. Не хотел, но так получилось.

Шел последний день Анжелкиного кайфа, ночью поезд на Москву. Как на грех, у Анжелки начались нерабочие дни, и с нудистского пляжа пришлось перебраться на городской, с грибками, платными лежаками, купальниками и разного рода шалманчиками вдоль набережной. В этом был свой плюс: ни за водой, ни за сливами-грушами далеко бегать не приходилось.

На набережной, у киоска с мороженым, все и началось.

Какой-то худосочный парнишка в синих плавках и некрасивая девчонка в глухом купальнике выбирали мороженое, когда к киоску подошли два амбала, одетых не по пляжному: один, худощавый и жилистый, в джинсах и красной футболке, другой в широких черных шортах и жилетке, расстегнутой на голом выпирающем брюхе, с множеством карманов на молниях.

Толстяк в жилетке молча долбанул хлипкого парня массивным плечом – тот от неожиданности чуть не грохнулся и устоял лишь потому, что уцепился за невзрачную спутницу. Видно, он что-то сказал мужику. Тот уцепил его за руку и умело вывернул – парень застонал и рухнул сперва на колени, а потом на грязный асфальт.