Умереть на сцене - [8]

— Как же он не сел при таких взглядах? — удивился шеф.

— Так он тогда, в Астрахани, почти сел. Просто лихие люди неаккуратно сработали, решили, что ради этого лоха не стоит стараться, а следователь попался неглупый и принципиальный, разобрался. Зато у нас в театре у Рестаева даже права финансовой подписи нет. Директор его не подпускает ни к хозяйственным делам, ни к финансовым. Андрея Борисовича это очень устраивает. Творческий человек должен творить, а презренный металл… этим пусть специально обученные люди занимаются.

* * *

На встречу с творческим человеком Андреем Борисовичем Рестаевым я собиралась на следующий день не особо старательно. Образом внештатной журналистки из «Вечернего бульвара» я пользовалась нечасто, тем не менее он был привычен и «обкатан». Джинсы, тонкий свитер, короткие сапожки на удобном низком каблучке, фальшивая сумка «Гуччи» на цепочке через плечо… некоторое время я посомневалась, как поступить с волосами: прикрыть рыжую шевелюру паричком или не стоит? Потом решила, что необходимости сильно менять внешность нет, и ограничилась тем, то собрала волосы в хвост, зачесала челку назад и закрепила невидимками, открыв лоб. Накрасилась аккуратно, без агрессии — высшее образование и хорошее воспитание барышни, которая через час предъявит вахтеру удостоверение корреспондента, не должны вызывать сомнений, а сама барышня — интереса.

Гоша внимательно осмотрел меня, в целом одобрил, поправил пару заколок и дозволил предстать перед шефом. Александр Сергеевич много времени не тратил, кивнул сразу:

— Приемлемо. Значит так: камеру установишь, сразу не уходи, потолкайся там среди народа. Сама разговоров не заводи и на глаза не лезь, но присмотрись, попробуй разобраться, кто чем дышит. Внимания к себе не привлекай и изображать ничего не пытайся, будь естественной, артисты игру моментально чувствуют. Сразу договорись с Рестаевым на завтра, в какое время придешь накопитель в камере менять.

Я почтительно выслушала указания начальства и отправилась на задание. В театр.

* * *

Вахтерша сидела за двухтумбовым письменным столом, на столе лежала толстая разлинованная книга учета.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась я. — Моя фамилия Рощина, Андрей Борисович должен был вас предупредить…

— Из газеты? — Она посмотрела на меня с любопытством. — Да, он говорил. Паспорт у вас с собой?

— Редакционное удостоверение. — Я предъявила корочки, и женщина, сверив фотографию, кивнула:

— «Вечерний бульвар» — хорошая газета. Я, конечно, постоянно ее не читаю, но когда попадается… Это вы хорошо придумали про наш театр написать. Мы ведь премьеру готовим, «Горе от ума». Очень интересный получается спектакль… Впрочем, что это я разболталась, задерживаю вас! Проходите, по лестнице на второй этаж и до конца коридора, по правой стороне смотрите, там на двери табличка, не ошибетесь. — За моей спиной хлопнула дверь, и вахтерша заулыбалась: — О, Феликс Семенович, здравствуйте!

— Добрый день, Елена Сергеевна, прекрасно выглядите, как всегда!

Я обернулась. Рядом со мной расстегивал пальто представительный мужчина лет пятидесяти, с шикарной шевелюрой «перец с солью».

— Уж вы скажете. — Она слегка зарумянилась и, не вставая со стула, расправила плечи и втянула живот. — А вот, кстати, девушка к Андрею Борисовичу! Корреспондент из газеты, будет про «Горе от ума» писать!

— Прекрасная идея! Давайте я вас провожу. — Мужчина галантно предложил мне опереться на его локоть. — Такое юное очаровательное существо, а уже корреспондент, — окинул он меня одобрительным взглядом. — И в какой же газете вы трудитесь?

— Внештатный корреспондент, — уточнила я. — «Вечерний бульвар».

— Уважаемое издание. Я, как вы уже слышали, Феликс Семенович, директор театра.

— Очень приятно. Рита Рощина.

— И что же вы собираетесь писать, Рита Рощина? Короткую заметочку информационную или большую статью? А может, раз уж до нас добрались, целую серию статей? История, современность, лучшие спектакли прошлых лет, премьеры, интервью с ведущими артистами? У нас в театре много интересного.

Феликс Семенович говорил с завидным энтузиазмом, а я больше помалкивала, отделываясь невнятными поощрительными звуками. Идея мне в целом понравилась, сама бы с удовольствием о нашем театре почитала, но целый цикл статей… боюсь, это не ко мне. Директор же, по-видимому, посчитал молчание знаком согласия и уже приглашал меня, после беседы с Рестаевым, к себе в кабинет, обещая показать интереснейшие материалы по истории театра.

— Вы же понимаете, чтобы написать по-настоящему хорошую статью, мало только с Андреем Борисовичем поговорить! Надо походить по театру, познакомиться с людьми, у нас прекрасный коллектив — и в творческом плане, и вообще… — Он неопределенно покрутил рукой.

А вот это предложение вполне соответствовало моим задачам — шеф ведь прямо приказал потолкаться среди народа и присмотреться, кто чем дышит. Поэтому я улыбнулась и совершенно искренне поблагодарила:

— Спасибо большое! И за идею спасибо, и за приглашение. Обязательно к вам загляну.

Мы остановились, и Феликс Семенович указал на приоткрытую дверь с ручкой в форме львиной головы с кольцом в зубах: