Уманский «котел»: Трагедия 6-й и 12-й армий - [20]

Неожиданно «помощь» здесь оказало само советское командование.

Так как приказ от 25 июля все еще выполнен не был, начальник штаба Южного фронта генерал Романов через делегата связи еще раз напомнил командующему 12-й армией, а также генералу Ю.В. Новосельскому о необходимости вывода 2-го мехкорпуса в резерв. Однако по сравнению с прежним вариантом новый предусматривал принципиально иной маршрут движения. Если прежде корпус предполагалось сосредоточить в районе Новоархангельск – Тишковка, то теперь он выводился на юг, к Голованевску и там поступал в резерв фронта[57]. Подобное решение в ситуации конца июля выглядело странным.

Решение о снятии 2-го мехкорпуса с фронта без постановки перед ним новых активных задач можно считать ошибочным. Ведь следует напомнить, что именно в направлении, пролегавшем севернее Голованевска, прорывалась 1-я горно-егерская дивизия. У корпуса было достаточно сил, чтобы не только остановить ее, но и нанести поражение, сорвав тем самым охват 6-й и 12-й армий с юга. Отказ от передислокации в восточном направлении также не был верным. Присутствие корпуса в определенном еще 25 июля районе помешало противнику провести операцию по окружению группировки 6-й и 12-й армий с севера. Также, исходя из требований приказа генерала И.В. Тюленева о восстановлении фронта с 26-й армией Юго-Западного фронта, передислокация механизированного корпуса на правый фланг была более целесообразной, чем вывод его в резерв.

Для 6-й и 12-й армий ставилась новая задача. «В целях сокращения фронта, сохранения живой силы и материальных средств армии правого крыла фронта отводятся на новый оборонительный рубеж Христиновка – Теплик – Красноселка – Гайворон – Демовка – Слободка – Рыбница. Отход производить скрытно, только ночью, обманывая противника активными действиями сильных арьергардов под прикрытием авиации»[58]. Весьма примечательным в данной директиве является определение рубежей обороны для армий.

Так, 12-й армии надлежало занять оборонительную линию по линии ст. Звенигородка – Соколовка – ст. Поташ – Зеленков – Павловка, а также отсечную по восточному берегу р. Синюха. Штаб следовало перевести в Новоархангельск. 6-й армии был определен рубеж от ст. Поташ через Добрая, Христиновка, Теплик, Умань, со штабом в Умани. Слева к ней примыкали части 18-й армии. 2-й мехкорпус выводится в резерв, сосредотачиваясь в районе Островец – Ладыжинка – Краснополье[59]. Это означало, что отступление с выходом на указанные позиции прекращается и происходит стабилизация фронта. Такой вывод подтверждается боевым распоряжением № 029 от 29 августа. В нем указывалось, что армии должны «действуя методами активной обороны, ни в коем случае без разрешения занимаемых позиций не оставлять»[60].

С северо-востока в районе Звенигородки должны подойти части 26-й армии, которые восстановят стык с Юго-Западным фронтом. Тем самым выход противника к Днепру станет невозможным. Однако выполнение поставленной задачи было возможно только лишь при пассивном поведении противника. А на это рассчитывать всерьез не приходилось. Механизированные и танковые соединения 1-й танковой группы еще сохранились достаточную пробивную силу, чтобы взломать оборону пехотных частей или обойти их с фланга. Что они и доказали в ближайшие дни.

29 июля, вторник

Противник не терял надежду окружить советские войска в районе Умани. Но темпы движения 125-й пехотной дивизии на Умань и XXXXVIII мехкорпуса на юг уже не позволяли рассчитывать на успех.

Это был первый день, когда командование Южного фронта реально руководило действиями 6-й и 12-й армий, ставило их соединениям конкретные задачи. К сожалению, этот период оказался очень кратковременным. Боевым распоряжением штаба фронта группа Понеделина была восстановлена. Под командование генерала П.Г. Понеделина были переданы не только войска 6-й армии, но и 2-го мехкорпуса. К утру 29 июля соединения группы занимали:

– 8-й стрелковый корпус – район Цибермановка – Берестовец – Краснополка, фронтом на северо-восток. 99-я дивизия находилась на марше в районе города Умань.

– 13-й стрелковый корпус в составе двух дивизий обеспечивал выход 6-й армии, находясь в районе Ивангород – Орадовка фронтом на юго-запад. 24-й мехкорпус, имея ту же задачу, оборонялся по линии Ботвиновка – Монастырище[61].

Утром передовые части дивизии генерала X. Ланца заняли с. Ладыжинка, а его разведка докладывала, что расположенное рядом с. Текуча никем не занято. Две тяжелые полевые гаубицы были установлены у Ладыжинки, и в результате этих действий шоссе Умань – Одесса оказалось под огнем немецкой артиллерии. Исходя из обстановки перед фронтом 1-й горно-егерской дивизии, ее командир настаивал на продолжении марша на Подвысокое и далее на Новоархангельск, чтобы завершить окружение 6-й и 12-й армий.

После обстоятельного анализа общей ситуации в полосе корпуса генерал Л. Ктоблер не согласился с предложением генерала X. Ланца о продолжении наступления. Он понимал, что, если даже прорыв увенчается успехом, и егеря выйдут к Подвысокому и Новоархангельску, не имея поддержки со стороны остальных соединений, они окажутся в изоляции и будут уничтожены. По этой причине он решил остановить любое продвижение этого соединения далее Ладыжинки. В 13.00 он приказал генералу X. Ланцу «приготовиться к отражению удара вражеских войск с южного направления»