Улыбка святого Валентина - [63]

– Прости меня, детка, – хрипло сказал отец и заморгал. – Я не должен был затягивать это на столько лет, но я страшно боялся...

– Чего ты боялся? – спросила я.

– Что, разозлившись, ты вычеркнешь меня из своей жизни навсегда...

Лицо у меня перекосилось, я замотала головой и воскликнула:

– Я не злилась на тебя!

– Но имела на это полное право, – криво усмехнувшись, сказал он и кашлянул.

– Джек! – окликнул его из коридора женский голос.

Он обернулся и отступил назад. Я увидела пухленькую невысокую блондинку, вытирающую руки о кухонное полотенце. Она взглянула на Джека, потом на меня и ахнула:

– Это Порция?

– Порция, познакомься, пожалуйста, с моей женой Марианной! – кивнув, произнес Джек.

Глаза Марианны покраснели и увлажнились.

– Извините, – сказала с виноватой улыбкой она. – Джек! Нам всем нужно чего-нибудь выпить! Что вы предпочитаете, Порция?

– Бокал холодной воды, – сказала я.

– Я мигом. – Марианна взглянула на Джека и побежала на кухню.

Мы с Джеком сели в плетеные кресла, стоявшие на веранде, и молчали, глядя друг на друга, пока его жена не принесла нам по бокалу холодной воды. Когда она снова ушла в дом, Джек спросил:

– Ты разговаривала с мамой?

– Нет, – покачала я головой. – Вернее, я закатила ей скандал, и она не проронила ни слова.

– Мэгс в своем репертуаре, – усмехнувшись, заметил он и отпил из бокала.

– Мне трудно объяснить ее поведение, – сказала я. – Какое право она имела возвращать тебе письма, предназначавшиеся мне? Зачем выгнала тебя из дома? Почему не объяснила тебе мотивов своего поступка? Как она могла столько лет обманывать меня?

– Не сердись на нее, – попросил Джек.

– Не сердиться? Это почему же?

– Ты, разумеется, вправе негодовать, – пояснил мне Джек. – Но, как говаривал мой отец, обладание правом на негодование еще не означает, что его следует осуществлять.

– Как ты можешь так говорить? – возмутилась я. – Неужели ты так легко простил ей все ее выходки?

– Раньше я злился на Мэгс, – вздохнул Джек. – А потом подумал, что она, возможно, права. Мы с ней все равно бы не ужились, только довели бы друг друга до сумасшествия. Ты говоришь, что больше не держишь на меня зла. А ведь я знал, как тебя найти, и вполне мог бы прийти и добиться, чтобы мне позволили с тобой увидеться. На худой конец сломать дверь, вломиться в дом. Но я этого не сделал. Так что раз уж ты простила меня, то прости и Мэгс.

– Не знаю, смогу ли я это сделать, – призналась я. – Мне сейчас хочется все крушить и ломать.

– Это состояние мне очень хорошо знакомо! – сокрушенно покачал головой Джек. – Но нужно уметь держать себя в руках.

Мы одновременно посмотрели на небо.

– Твоя мама – самая упрямая и самолюбивая женщина в мире, – тихо продолжил он. – И за любовь к такой женщине приходится платить дорогой ценой. Такие люди живут по своим, только им известным законам, и приноровиться к ритму их жизни дьявольски тяжело. Проще говоря, дочка, твою маму не переделаешь, ее нужно любить такой, какая она есть.

На его лице промелькнула тень улыбки.

– Ты все еще любишь ее? – вырвалось у меня.

– Мое сердце давно уже разлетелось на осколки от любви к Мэгс, – вздохнул Джек.

Это был исчерпывающий ответ. Я вновь взглянула на темное безоблачное небо, усыпанное яркими звездами, и надолго умолкла. Джек тоже молчал, и тогда я сказала:

– Я знаю, что Мэгс приглашала тебя приехать к нам в сентябре. Ты приедешь?

– Пока не знаю, – ответил Джек. – Я подумал, что это как-то связано с тобой, поэтому и сделал попытку разыскать тебя.

– Мэгс говорит, что со мной это никак не связано, – сообщила я.

– Если это так, тогда, пожалуй, мне не стоит с ней встречаться. Теперь я должен считаться с Марианной. Новая встреча с Мэгс... – Он взглянул на свои ладони, потом на меня и договорил: – В общем, по-моему, этого делать не следует.

– А что об этом думает сама Марианна? – поинтересовалась я.

Джек рассмеялся.

– Она уговаривает меня поехать, так как считает, что это поможет мне раз и навсегда закрыть эту тему.

– Марианна мудрая женщина, – сказала я.

– Марианна прелесть. Она очень рада, что познакомилась с тобой, и хочет, чтобы я пригласил тебя к нам на обед в День благодарения.

– Неужели? – Я улыбнулась.

– Она готовит отменный клюквенный соус! Просто пальчики оближешь! – Он подмигнул мне.

– С удовольствием его попробую. – Я поставила бокал на столик и встала. Джек тоже поднялся с кресла. Я взглянула на улицу, где стояла поджидающая меня машина, посеребренная лунным светом. – Меня ждет друг.

Джек посмотрел на автомобиль, потом на меня и улыбнулся.

– Понимаю. Ну что ж, если тебе что-то понадобится, позвони мне обязательно.

– Непременно позвоню, – пообещала я.

– Нет, я серьезно! – Он протянул ко мне руку и сжал мое плечо. – У меня имеются средства, я не бездельничал все эти годы. У меня свой лесной склад и лесопильный заводик. Если тебе потребуется работа...

Я рассмеялась, вспомнив, как практиковалась в распилке бревен в сарае на ферме Бэббов, и сказала:

– Работа мне точно потребуется, потому что я скоро получу докторскую степень.

Джек недоверчиво переспросил:

– Докторскую степень? Ты серьезно?

– Абсолютно серьезно! Вот только я не знаю, чем буду потом заниматься. Надоела мне вся эта литература! – чистосердечно призналась я.