Улялаевщина - [16]

Пал прокопченный в газах Буранск,

Открывая ворота на Ханскую Ставку.

Теперь положение было уже следующим:

Тринадцатая армия занимала берег,

Шестая линию Дюдюнька - Регельсберг

До левого берега Ледыщи;

Первая конная помещена в резерве

В районе станции Рва,

Где, вешая попутно мародеров на дереве,

Заканчивала формирование.

Группировке же главных сил неприятеля

Можно было дивиться:

В лоб 13-той гвардейские рати,

Стрелковый корпус и Дикая Дивизия.

Против 6-той-конница фон-Бервица,

Офицерский Легион и туземная Армия,

И, наконец, против Конной Первой

Вся улялаевская ярмарка.

И вдруг бряцнул струнами прокат:

Телеграфная скоропись

В точках и тире отдала приказ

Из Конной выделить корпус.

Означенный корпус именовать ЧОН

Присвоением прав армии.

Все вагоны-цветные, товарные

Груженные тарой, также кирпичом,

Освободить под ответ Чека

Представить фамилии 2-х кандидатов

Посты командарм комиссар тчк

Командующий Ю-В Группы (дата).

Но, покуда седлали гнедых зверей,

Слух поспел об улялайской черни:

Открыли фронт и заехали в рейд

На территорию советских губерний.

Через 2 часа Конармия в бой,

Захватив еще не заживший плацдарм,

А корпус в тыл по дорогам старым,

Закрепив штаб за первой избой.

В этой избе командарм Лошадиных,

Грея над свечкой бутылку-"Боржом"

Гладил на лавке исподние штаны

И что-то щелкал столовым ножом.

"Комиссар армии товарищ Гай,

Который брился у иконы в черноту лика,

Подошел, намыливая на щеку снега,

С подтяжками, из-под рубахи пляшущими лихо.

"Что ты тут строгаешь?" Командарм не отвечал.

(Шутка ль дослужиться до этаких вершин!)

Гай наклонился да так, что свеча

Треснула о волосы, и увидел: вши.

"Ну тебя к дьяволу-зачем же ножом?"

"А чем же, хреном?" "Брось притворяться.

Совсем обнаглел, хам". - "А ты - цаца?

Тоже, подумаешь - больно нежон.

Да и в обчем говоря, ты заткни свой нюх,

Потому безо всякой точки живет".

И тень командарма во весь живот

Сытым торжеством напоминала свинью.

А утром, когда барабан пропел

И голос пробил: "Командовать рысь",

Лошадиных нагайку - и тень в репей

Прянула точно рысь.

В широких русских ноздрях азарт.

Да! Несомненно - он воин, он призван.

Рыщут злорадные в стрелках глаза

О враге в природе тончайший признак:

Если днем поднимаются болотные птицы

И нервно кружатся в одиночку и парами

Значит проложен шаг армий,

Рыщущих напиться.

И болотца в пушице, чмокая галоп,

Слепки с копыт отсосали на память:

Сперва подковы ложились в нашлеп

Всей дугой и двумя шипами.

"Но вот поднялись на когти и в бтрепь

Запятыми цапали киргизские ковры.

Ясно: армия шла в рысь

Линией колонн по три.

Если вода остается в колодцах

(А численность взвода человек тридцать),

Значит - армия торопится колоться

Кавалерийской рысицей.

Таяла луна, дырявая, как сыр,

Над степью выливалось ядреное ведро,

Банда все нагоняла рысь

Линией колонн по-три.

Если в кострах красная кровь

Из тонких веток хлещется в небо,

Если пометом попахивает ров

Значит час, да и этого не было.

И вот от костров по колесам тачанок,

Ободами выбитым на тугом грунте,

Конным карьером в погоне отчаянной

Будет ухлопан унтер.

"Аллюр!" И прижато лунное стремя,

Игрой на гребенке натешится вихрь,

И голов под галоп боевой строевик

На тени не различит в стреми.

Лошадиных был - топ-топ - командарм,

При нем - топо-топ - комиссаром Гай.

Армия ЧОНа мчала недаром,

Свежей и свежей говорили луга.

Вот они! на горизонте! линией рябою...

Пала градом тревожная дробь:

"Эска-дрон! Шашки к бою

Пики на бедро!"

Но с утра и весь день через степь маяча,

Сохраняя дистанцию в 10 верст,

Укарабкивались бандитские клячи

Под разбойничий свист, улюлю и порск.

Пока на глаза мохнатой папахой

Вхлобучится дикая ночь,

И кони, отдувая глазничьи пахи,

Повалятся с перепухших ног.

А утром опять через степь маяча,

Сохраняя дистанцию в 10 верст,

Укарабкивались бандитские клячи

Под разбойничий свист, улюлю и порск.

Пока на глаза мохнатой папахой

Вхлобучится дикая ночь,

И кони, отдувая глазничьи пахи,

Повалятся с перепухших ног.

А утром опять через степь маяча,

Сохраняя дистанцию в 10 верст,

Укарабкивались бандитские клячи

Под разбойничий свист, улюлю и порск.

Пока на глаза мохнатой папахой

Вхлобучится дикая ночь,

И кони, отдувая глазничьи пахи,

Повалятся с перепухших ног.

..............................................................

А утром опять через степь маяча...

(и т. д. до бесконечности).

Одначе будя! Кажись, пошутили.

Всего-то и виду, что конские лядви.

План изменить: армию на две

Первой - Гай, второй - Лошадиных.

Теперь уже лошадь пошла в оборот:

Лошадиных гонит, а Гай в конюшни

Своих оставляет, крестьянских берет,

И конь посвежел - не конючит.

Уж банде нету ни в чох зарыться,

Ни в балки обритого поля.

И скачут тачанки и кавалеристы,

Гоняя без корма и пойла.

Конскую хватку корчит азарт

Короче, короче, короче.

Над ними кричал вороний базар

Калыгами черных урочищ.

Это было славное время для волчих,

Когда везде ночевала падаль,

И они уже не шли на берег Алчи,

Где их стерегла - опасность.

Семьдесят верст отскакали ночью,

И вот уже виден один из задних

И видно - к тылу подъехал всадник

И жеребец хохочет.