Ультима - [19]

– Si, bella, si, cosi[4].

– Подождите. Attendez. Хочу посмотреть на вас.

Отстранившись, я села, прижимаясь спиной к влажной штукатурке стены, и посмотрела на желтоватые капли, поблескивавшие между моим влагалищем и губами Рафаэля. Он вытер рот тыльной стороной ладони и улыбнулся.

– Хочу посмотреть. Вставайте, продолжим. Один из вас трахает, другой – в рот.

Они молча подчинились, поглаживая свои члены. Я долго рассматривала их голодным взглядом. Серафим, решила я, выглядел многообещающе.

– Я возьму тебя. Ложись.

Мы поменялись местами. Я еще раз поцеловала Рафаэля, ощущая собственный мускусный привкус с легким ароматом лимона на его губах.

– Потрогай себя, – приказала ему я, а сама опустилась на Серафима, повернувшись к нему спиной, и легла ему на грудь, раздвинув колени так, чтобы его член вошел в меня целиком. Рафаэль начал дрочить быстрыми движениями, крепко сжимая в кулаке член, а я всем весом опиралась на мощную плоть внутри меня, вращала бедрами, терлась о живот Серафима, сжимала мышцы влагалища, приподнимаясь вверх, и вскоре он застонал. Потом я медленно выпрямилась, взяла его руку и положила себе на бедра, чтобы он мог войти в меня еще глубже. Ощущая ритмичную пульсацию внутри, я еще сильнее раздвинула ноги, нащупала клитор, и мне отчаянно захотелось, чтобы он кончил, затопил меня своей спермой, и вот по моему телу уже побежали первые волны оргазма, его член набух еще больше, растягивая меня до предела, он кончил, и в ту же секунду Рафаэль громко застонал и кончил мне на лицо. Сперма стекала с моего подбородка, текла по ключицам, но мне было этого мало, я просунула ладонь себе между ног, поднесла ко рту и сделала глоток спермы Серафима. Серебристые струйки блестели на одновременно ледяной и обжигающе горячей коже, и от этого ощущения я кончила, испытав настоящее блаженство.

Мягко опустившись на грудь к Серафиму, я потянулась к Рафаэлю, и тот уютно устроился у меня на груди. В какой-то момент я слышала биение трех наших сердец одновременно. И тут я заметила, что за нами наблюдают. Кто-то стоял позади нас, еще одну пару глаз я заметила у самой стены, где-то рядом раздался приглушенный стон.

– Кажется, мы тут не одни, – очень медленно произнесла я.

– Не беспокойся, они нас не потревожат, – прошептал Рафаэль. – Они просто смотрели.

Оба моих мальчика так и остались полуодетыми. Некоторое время я лежала обнаженной, под весом их тел, а потом раздались тихие шаги, и я поняла, что наши безмолвные зрители исчезли в темноте. С моря подул колючий ледяной ветер.

Около часа ночи я пошла в сторону отеля, закутавшись в пальто. Платье было безнадежно испорчено, тонкая замша вся помялась и испачкалась, но мне было все равно. Закончилась всенощная, и из церквей повалили нарядно одетые прихожане, потягиваясь и торопясь донести засыпающих детей до машин. «Придите, верные». Где-то в темноте по морю шли поисковые катера. Хорошо, что я заранее купила целый блок сигарет. Я завернула его в фирменную бумагу для записей, лежавшую на столе, кое-как нацарапала на ней «Счастливого Рождества!» и оставила под дверью у да Сильвы. Лично я планировала проспать весь день рождения Господа нашего Иисуса.

6

Наступило утро второго дня Рождества. Промзона оказалась ужасной и невзрачной, как и все места такого рода. Мы прошли мимо нескольких складов и погрузочных зон, на улице стояли и курили рабочие-китайцы. Два ряда бараков, похожих на домики в лагере беженцев, между ними на веревках сушится белье, через открытую дверь виднелись плотные ряды двухъярусных кроватей. В большинстве домиков стояло огромное количество швейных машинок, за которыми сидели мужчины и женщины и сосредоточенно строчили – шили изысканные, дорогие наряды вроде того, что сейчас был на мне. Известные дизайнеры платили таким цехам ради того, чтобы заполучить вожделенный лейбл «Сделано в Италии». Перед одним из невысоких зданий были огромные ворота и два охранника с немецкими овчарками. В воздухе резко пахло химикатами, из двух жутковатых труб поднимался белый дым. Может, они тут герлин варят, мне-то какое дело?

Мы остановились чуть подальше, у маленького здания из красного кирпича. У входа нас встретил какой-то китаец среднего возраста, с брюшком, одетый в голубой комбинезон, как и все остальные работники фабрики.

– Это Ли, – представил его да Сильва. – Ли, это мисс Рэшли.

– Называйте меня просто Джудит.

– Что ж, тогда я вас оставлю, – распрощался да Сильва, сел в машину, открыл окно и закурил.

– А тебе не интересно посмотреть? – крикнула я.

– Да чего я там не видел, – улыбнулся итальянец.

Ли галантно проводил меня внутрь и спросил на идеальном итальянском, хочу ли я чего-нибудь выпить. Я отказалась, мне не терпелось увидеть его мастерскую. Внутри оказалось просторнее, чем виделось снаружи, благодаря люкам в крыше освещение было естественным, приятно пахло масляными красками и лаком. Мы прошли по перегороженному коридору к массивной двери. Ли набрал код доступа, раздался щелчок, и дверь открылась.

– Это склад. Что бы вы хотели увидеть?

– Все, что есть из готового, если вам не сложно.

Немного помедлив, Ли заулыбался и взялся за ручку то ли шкафа, то ли гигантской морозильной камеры. Внутри оказался круглый рельс, которым китаец управлял с помощью небольшого пульта. Он нажимал на кнопку, перед нами появлялось одно полотно за другим, но вот Ли остановил рельс и достал Кандинского.