Уловка медвежатника - [6]

Григорий Леонидович Виноградов невольно поморщился. Тем более было неприятно, что надзиратель сыскной полиции господин Лапшин о произошедшем преступлении по существующей субординации должен был сообщить своему непосредственному начальству, то есть ему, однако посчитал целесообразным действовать через его голову. И вот сейчас Виноградов терялся в догадках относительно произошедшего.

В любом случае Лапшину следует высказать порицание.

Телеграмма была зашифрована и запечатана в плотный конверт. На месте склеивания красовалась гербовая печать. Расписавшись в получении, он позвал адъютанта:

– Немедленно отнесите в шифровальный отдел! – протянул он телеграмму.

– Слушаюсь, – забрал тот бумагу и мгновенно удалился.

Еще через час Виноградов держал полный текст расшифрованной телеграммы, так же запечатанный в плотный непрозрачный конверт. «Ох, уж эта секретность!» – не без раздражения подумал он.

Глянув конверт на свет, оборвал самый краешек и вытряхнул на ладонь узкую полоску бумаги: «Господин министр! Довожу до вашего сведения, что вчера вечером произошло ограбление "Российского коммерческого купеческого банка". Были похищены процентные бумаги на сумму 2 500 000 рублей и 500 000 рублей наличных денег. Злоумышленники проникли через стену соседнего дома, в котором располагался кабак. Им удалось вскрыть стальную комнату банка неизвестными мне и доселе не использовавшимися инструментами и похитили вышеуказанные ценности. Надзиратель Московской сыскной полиции, титулярный советник М. Г. Лапшин».

От суммы похищенного Виноградова бросило в жар. Григорий Леонидович утер со лба проступившую испарину, понимая, что его поездка в Баден-Баден откладывается на неопределенное время. Наверняка о случившемся уже доложено императору, а следовательно, спрос с каждого из них будет немалый. На карту поставлена его личная карьера.

Раздражение усиливалось: кто же этот Лапшин?

В списках надзирателей такого не было. И тут Виноградов вспомнил, что днем раньше из Твери был переведен некто М. Г. Лапшин, зарекомендовавший себя в губернии громкими делами. Следует с ним познакомиться поближе, а заодно и спросить, что его подвигло посылать депешу через голову непосредственного начальства.

Глава 4 МОРГАНАТИЧЕСКИЙ БРАК

Месяц назад был отстроен новый царский дворец в Ливадии. В отличие от прежнего этот в первую очередь поражал своими большущими размерами, имел огромные высокие окна, ярко освещавшие залы, а также смотровые башни, с которых обозревалась вся окрестность. Но особенно живописен был просторный внутренний дворик, засаженный тропическими цветами. Клумбы в нем, разбитые на длинные расходящиеся лучи, собирались в самом центре двора у греческой арки с фонтаном. И были весьма удобным местом для прогулки по вечерам.

Николай Второй, удобно устроившись в широком кресле у окна, просматривал корреспонденцию. Однако всякий раз ловил себя на мысли, что не вникает в смысл прочитанных посланий, – все его думы вертелись вокруг заболевшего наследника, Алексея. Неделю назад у него открылось почечное кровотечение, и по настоянию Александры решили послать за Григорием Распутиным. Что бы там ни говорили о старце, но как было не поверить в его искусство врачевания, если мальчику становилось лучше тотчас, как только он перешагивал порог его спальни или просто начинал молиться во здравие.

Теперь главное, чтобы болезнь не обострилась. Впрочем, с присутствием Григория этого не должно случиться.

Николай Александрович отложил письма и, поднявшись, подошел к окну, с которого просматривался внутренний дворик. Алексея (в матросском костюме, который невольно делал его старше и очень шел ему) в сопровождении Григория он увидел вблизи греческой арки. Старец, присев на корточки, что-то вещал наследнику в самое лицо. Оба улыбались и чем-то напоминали заговорщиков. И здесь свои секреты!

Немного поодаль стоял «дядька» наследника, матрос Деревенько. Простоватый, малость угрюмый, он не без ревности наблюдал за дружбой царевича и Распутина. А в дальнем конце двора, сбившись в плотную группу, стояли офицеры. В одном из них Николай Александрович узнал Петра Старицкого – приятеля своего младшего брата великого князя Михаила Александровича.

Между бровей императора пролегла глубокая складка. Интересно, что тот делает в царствующем доме, если дорога сюда заказана самому великому князю Михаилу?

Император вернулся в глубину комнаты и надавил на кнопку звонка в самом углу стола. Через минуту дверь распахнулась, и на пороге предстал секретарь.

Умело справляясь с раздражением, подступившим к самому горлу, Николай Александрович произнес:

– Милостивый государь, вы не могли бы мне сказать, почему здесь находится князь Петр Старицкий? Я не помню, чтобы было приглашение на его счет.

Подбородок секретаря чуток дернулся – всего лишь отголосок той бури, что сейчас копилась в душе секретаря и, видимо, искала выхода.

– Ваше величество, я к этому не имею никакого отношения. Князь Старицкий прибыл по приглашению княгини Ольги.

– Ах, вот оно что, – протянул ошеломленный новостью Николай Александрович. Что это за дом, когда внутри семьи появляются какие-то свои тайны? Не хватало еще одного морганатического брака – подобного удара семья Романовых может не выдержать. – Ступайте, голубчик… Хотя, знаете что, попробуйте как-нибудь спровадить князя из дворца.