Улицы Севильи - [62]

— Вещи, говоришь, при тебе? — Пако ощерился в звериной улыбке. — Давай посмотрим, что у тебя за вещи, может, и довезем тебя, — добавил он.

— У меня ничего нет, я беден, — тихо произнес путник, опустив голову.

— Мы только проверим, — улыбнулся Пако и снова поднял карабин.

— Только не стреляйте! — испуганно крикнул мужчина.

— Что-то ты слишком нервничаешь. Что у тебя там?

Луис стоял, переминаясь с ноги на ногу, словно собака, ожидающая команды хозяина, не отрывая глаз от пришедшего. Это был Давид.

— В этом мешке моя еда, — мужчина поднял руку с мешком. — У меня больше ничего нет.

— Мне кажется, ты хочешь надуть нас, парень. Ты мне не нравишься. — Пако передернул затвор.

Сначала стрелять, а потом разбираться — это был его принцип.

Розанне показалось, что выстрел прозвучал всего лишь легким хлопком. Она отвернулась, а Луис кинулся к телу мужчины, лежащему на песке, и выдернул у него из рук мешок.

— Что там, братишка? — лениво спросил Пако. — Только не говори, будто я зря убил этого недоноска!

— Тут еда и какая-то коробка, — Луис протянул ее брату. — На ней что-то написано.

— Да плевать мне, что там написано, — Пако рассмеялся. — Главное, что там — внутри.

Он взял у брата коробку и раскрыл ее. Словно молния сверкнула в воздухе, и яркая вспышка на мгновение ослепила их. Огромный бриллиант сиял в лучах полуденного солнца, и Пако даже зажмурился от его яркого блеска.

— Господи! — только и смог произнести он.

Все трое смотрели на камень как зачарованные.

— Этот подонок хотел обмануть нас! — Пако сплюнул на землю и выпустил в уже мертвое тело Давида еще одну пулю. — Поехали скорее! К вечеру доберемся до гор, пересечем их и дней через десять выйдем к морю. Теперь наконец-то мы вернемся в Испанию!

И тут нервы его не выдержали, и всегда такой спокойный и невозмутимый Пако закричал так громко, как только хватало сил:

— Мы богаты! Мы очень, очень богаты! Я богат! — И его голос эхом разнесся по пустыне.

«Он и правда богат», — подумала Розанна и горестно вздохнула.

Они быстро собрали вещи и, оставив Давида на растерзанье стервятников, тронулись в путь.

Прошло пять дней. Гористый пейзаж Атласа с его каменистыми склонами сменил песчаную пустыню, и Розанна обрадовалась этому. Горы казались ей живописнее и привлекательнее бескрайних желтых равнин, от которых так устали ее глаза за последние годы.

«Интересно, сколько же человек убил этот подлец, — думала Розанна, сидя на подножке фургона и глядя на дорогу. — У него не дрогнула рука! Он же не знал, что там будет камень. Он убил просто так. Зато теперь — он богат. Где справедливость?»

Но даже за все камни Земли она не останется с ним. Розанне вообще казалось, что в мире был лишь один хороший человек — ее брат. Других она пока не встречала. Брат был старше ее на шесть лет. Когда ему исполнилось двадцать, он ушел в солдаты, а через два года погиб. Еще через год, когда Розанне исполнилось семнадцать, отец напился и уснул, опрокинув свечу. Сам он погиб при пожаре, дом сгорел дотла, и Розанна осталась без крыши над головой и без семьи. Но до тех пор пока брат жил с ними, они много времени проводили вместе, часто играли, бегали наперегонки и плавали в озере. Тогда они жили прямо на берегу. Любимым развлечением Розанны было кидать в озеро камни и смотреть, как гладкая, словно стекло, водная поверхность покрывается сеткой разбегающихся кругов. Но еще больше ей нравилось соревноваться с братом — кто бросит камень дальше. У нее неплохо получалось, и, бывало, она даже опережала его. В такие дни он сердился: как же так, ведь он старше и он мужчина! Розанна почти не помнила подробностей этих игр. Запомнила она только, как однажды, перед тем как покинуть дом, брат стоял с нею на берегу озера. Он наклонился и поднял небольшой плоский камень.

— Смотри! — сказал он.

Размахнувшись, брат выпрямил руку, и камень полетел вперед, будто птица, будто он и вправду умел летать. Он летел и летел, пока почти не скрылся из виду, а затем, описав ровную дугу, с громким плеском ушел под воду.

Никогда еще Розанна не видела такого красивого броска. Несколько секунд они стояли молча, замерев от восхищения.

— Ты никогда не сможешь сделать лучший бросок! — сказал наконец брат и пошел прочь. — Но все-таки попробуй! Я верю в тебя! — вдруг добавил он, обернувшись.

Это были его последние слова. Во всяком случае последние, которые она запомнила. С тех пор Розанна неоднократно пыталась сделать это. Пыталась затмить успех брата, но всякий раз — безуспешно. Будто чего-то не хватало в ее бросках, не было той странной красоты, которую наблюдала она, когда серый камень, долетев до горизонта, вошел в воду — и круги побежали по озерной глади. Но ее брату уже никогда не суждено бросить камень лучше. А у нее — у нее еще есть шанс. Правда, она уже начинала сомневаться и потеряла веру в себя. То, что удалось тогда брату, было почти невозможно превзойти. Тем не менее она часто мечтала об этом. Но еще чаще Розанна мечтала о том, как она наконец разбогатеет, как будет жить в большом просторном доме и у нее будет много красивых платьев и украшений.

— Эй, Розанна! — позвал ее Пако. — Иди сюда, дура! Где ты там?!