Улица вдоль океана - [86]

Моргунов услышал какой-то монотонный шум в стороне. Остановился, прислушался и понял, что шумит вода. Подождал капитана, сказал ему, что пойдет попьет, и свернул в гущу деревьев к шумевшей едва слышно воде. Деревья вывели его к ручью с мягкими песчаными бережками. Он напился воды, черпая ее пригоршнями, и хотел уходить, как вдруг заметил невдалеке лосиху и малого лосенка, выходивших из кустов тальника. Боясь вспугнуть их, Моргунов присел на первую попавшуюся кочку и застыл. Лоси вошли в ручей, стали пить воду. Они пили, а он сидел и смотрел, как деликатно, почти нежно касаются они губами воды, отрывают от нее толстые розовые губы и снова припадают к ручью.

— Моргунов, ты где? — раздался за деревьями хрипловатый голос капитана. — Моргу-ууно-ов!.. — прокричал он громче.

Лосиха встревоженно вскинула голову, начала пятиться от ручья в кусты..

— Моргу-у-уно-о-ов!.. — снова прокричал капитан.

Лосихи с лосенком не стало.

Моргунов поднялся, пошел от ручья.

— Ты куда пропал? — недовольно спросил его стоявший у дерева капитан.

— Там лоси пили, а вы вспугнули, — с досадой сказал Моргунов.

— Тьфу! — сплюнул Серошапка. — Лоси ему надо! Давай пошли… Лучше вспоминай, где коробка зарыта!

А на рассвете, вопреки ожиданию, прилетел вертолет. Рыжий командир сказал Серошапке, что ему велено покинуть тайгу: синоптики предсказывают затяжной циклон с дождями, полетов не будет, оставаться в тайге нечего. Серошапка и Черногор опечалились: только напали на след — и возвращайся! Солдатики встретили сообщение равнодушно: им, мол, все равно — оставаться или улетать. А Моргунов тоже загорюнился, сказал капитану:

— Что ж, так и бросим здесь золото? Только я про дорогу вспомнил, а тут…

— Как это мы его бросим? — ответил капитан и успокоил его: — Пройдет циклон, — опять прилетим.

Моргунов как-то сразу утешился и стал быстро готовиться в дорогу. Не успели солдатики собрать рюкзаки, а Черногор увязать бечевками свои карты, как Моргунов уже пообрывал на дворе все проволоки, ссыпал всю недовялившуюся рыбу в мешок, тоже найденный в каком-то чулане, и затащил мешок в вертолет.

— Рыбешки отсыпать? — предложил он курносому механику, наделившему его недавно битыми куропатками.

— Не откажусь, — ответил тот.

Механик вынес из пилотской кабины целлофановый мешок, Моргунов щедро отсыпал ему рыбы — треть своего мешка.

— В вертолете он вел себя беспокойно: пересаживался с левой скамейки на правую, привставал, глядел в иллюминатор на проплывавшую внизу тайгу, спрашивал капитана, нё возьмет ли тот домой часть рыбы. Рыбу он предлагал и солдатикам, и Черногору, но те, как и Серошапка, отказались.

3

Синоптики не ошиблись. Дождь хлынул в тот же вечер и три дня лил сплошной стеной… Резко захолодало, заветрилось — не скажешь, что июль. В эти нудно-дождливые дни капитан Серошапка сдал дела своему преемнику-лейтенанту, получил на руки все документы и полный расчет. В пору бы чемоданы в руки да в дорогу на «материк». Но уехать он не мог. И прокурор, и начальник горного управления просили его довести до точки дело Моргунова, тем более, что он уже побывал в тайге. Это было важное поручение, отказаться от него Серошапка даже не помышлял.

Наконец, из неба вылилось все, что могло вылиться. Хмарь разбежалась, стрелка барометра повернула на «ясно». И свободный теперь от службы Серошапка заторопился: ему хоть тотчас бы в тайгу! Но в прокуратуре и в горном управлении его уговорили повременить: пусть чуть-чуть подсохнет в тайге, там ведь тоже ливмя лило. Вылет назначили на вторник, ждать оставалось три дня.

Эти три дня, не пропали у капитана даром. В суде он поднял из архива и внимательно изучил дело Моргунова, потом съездил к его тетке на прииск Роговой, за двести километров от райцентра. У него вызывал сомнение, не давал покоя один вопрос, который, как он считал, могла разрешить встреча с теткой. Ему казалось, что Моргунов темнит, скрывает время, когда зарыл золото. Он не очень-то верил, чтоб пятнадцатилетний парнишка, да еще школьник, мог это сделать. Скорее всего Моргунов воровал и прятал золото гораздо позже, уже работая бульдозеристом на золотых полигонах Рогового. Из Рогового он мог вывезти металл и зарыть где угодно. Зарыл же он, конечно, там, где говорит — на старых выработках Медвежьего, так как, если по прямой, то от Рогового до Медвежьего всего каких-то двадцать километров по тайге. Зарыл и забыл где. Теперь же ему, Серошапке, предстояло найти вместе с Моргуновым это место и уже одному, без Моргунова, а возможно, с помощью его тетки точно установить время хищения.

Тетка Моргунова, Вера Иссаевна, женщина лет пятидесяти, полная, моложавая лицом, работала на пекарне, была эту неделю в ночной смене, и Серошапке повезло, в том смысле, что он застал ее днем дома. Услышав, что он «от Женички», тетка сперва заплакала, потом усадила его на диванчик к столу, принялась выставлять на стол всякую еду: только что испеченные блины, селедочку, маринованные грибы, разные консервы в банках. Появился и графинчик с сизоватой жидкостью — закрашенная голубикой водка. И все время, пока хлопотала у стола, Вера Иссаевна расспрашивала о племяннике: какой он стал, как его там кормят, не тяжелая ли там работа? Капитан вежливо отвечал, что работа не тяжелая, что племянник ведет себя положительно, заслужил похвальные характеристики, и выглядит хорошо. (В тайге от обилия чистого воздуха, свежей рыбы и мясных консервов Моргунов заметно округлился лицом и окреп телом).