Улица Темных Лавок - [17]
— Подождите… его звали… Педро…
Мы стояли на краю насыпи. Он снова вынул трубку и принялся чистить ее каким-то странным маленьким инструментом. Я повторял про себя это имя, данное мне при рождении, имя, которым меня называли долгие годы моей жизни, имя, при звуке которого у кого-то в памяти возникало мое лицо. Педро.
12
Ничего особенного не было в этой коробке из-под печенья. Облупившийся оловянный солдатик с барабаном. Клевер с четырьмя листиками, наклеенный на белый конверт. Фотографии.
Я изображен на двух. Сомнений нет — это тот же человек, который снят вместе с Гэй Орловой и старым Джорджадзе. Высокий брюнет, разница только в том, что тогда у меня не было усов. На одной из фотографий я в обществе молодого человека, моего ровесника, такого же высокого, но с более светлыми волосами. Фредди? Да, потому что на обороте кто-то надписал карандашом: «Педро — Фредди — Лаболь». Мы на берегу моря, в купальных халатах. Снимок явно очень старый.
На втором нас четверо: Фредди, я, Гэй Орлова, которую я легко узнал, и та другая молодая женщина — мы сидим в «летней столовой», прямо на полу, откинувшись на край дивана, обитого красным бархатом. Справа виден бильярд.
На третьей фотографии — молодая женщина, которая снята с нами в «летней столовой». Она у бильярдного стола, в руках держит кий. Светлые волосы падают на плечи. Не ее ли я привозил к Фредди? На другом снимке она стоит, облокотившись на перила какой-то веранды.
Открытка с видом Нью-Йорка: «Говард де Люцу для месье Робера Брюна. Вальбрез. Орн». Читаю:
«Дорогой Боб. Привет из Америки. До скорого. Фредди».
Странный документ, с грифом:
ГЕНЕРАЛЬНОЕ КОНСУЛЬСТВО РЕСПУБЛИКИ АРГЕНТИНА
№ 106
Генеральное консульство Республики Аргентина во Франции, представляющее интересы Греции в оккупированной зоне, удостоверяет, что во время мировой войны 1914–1918 гг. архивы мэрии г. Салоники были уничтожены пожаром.
Париж, 15 июля 1941 г.
Генеральный консул
Республики Аргентина,
представляющий интересы Греции.
Неразборчивая подпись, под которой напечатано на машинке:
Р.Л. де Оливейра Сезар, Генеральный консул.
Я? Нет, его зовут не Педро.
Маленькая газетная вырезка:
О СЕКВЕСТРИРОВАННОМ ИМУЩЕСТВЕ СЕМЬИ ГОВАРД ДЕ ЛЮЦ
Согласно распоряжению Управления Государственными
Владениями в Вальбрезе (Орн), в замке Сен-Лазар,
7 и 11 апреля состоится распродажа движимого имущества:
Предметы искусства и обстановки — старинной и современной
Картины — Фарфор — Керамика — Ковры — Постельные принадлежности
Столовое белье — Рояль фабрики «Эрар» — Холодильник и т. д.
Вещи будут выставлены для осмотра в субботу, 6 апреля,
с 14 до 18 часов, а также утром, в дни продажи, с 10 до 12 часов.
Я открываю конверт с наклеенным четырехлистником. В нем лежат маленькие снимки, как для документов: на одном — Фредди, на другом — я, на третьем Гэй Орлова и на последнем — молодая женщина со светлыми волосами.
Там же я обнаруживаю незаполненный паспорт Доминиканской Республики.
Случайно перевернув фотографию светловолосой девушки, я читаю на обороте номер телефона, написанный синими чернилами, почерк неразборчивый, тот же, что и на открытке из Америки:
ПЕДРО: АНЖУ 15–28.
13
В скольких записных книжках сохранился еще этот номер телефона, мой номер? А может, это просто телефон чьей-то конторы, где меня можно было застать в определенный день после обеда?
Я набираю АНЖУ 15–28. Долгие гудки, но никто не подходит. Остались ли еще в пустой квартире, в комнате, где никто уже давно не живет, а сегодня вечером тщетно звонит телефон, следы моего присутствия?
Мне даже не надо звонить в справочную. Достаточно, оттолкнувшись ногой, повернуться в кожаном кресле Хютте. Передо мной ряды Боттенов и справочников. Один из них поменьше, в шевровом переплете, с бледно-зеленым шрифтом. Он-то мне и нужен. Все номера телефонов, которые только существовали в Париже за последние тридцать лет, напечатаны там вместе с адресами абонентов.
Я листаю его с бьющимся сердцем. Наконец вижу:
АНЖУ 15–28 — VIII округ, ул. Камбасерес, 10-бис.
Но другой боттеновский справочник, где телефоны расписаны по улицам, такого номера не дает:
КАМБАСЕРЕС (улица)
VIII округ
10-бис ОБЩЕСТВО ЮВЕЛИРОВ …. МИР 18–16
…… АТЕЛЬЕ МОД ……….. АНЖ 32–49
…… ПИЛЬГРАМ (Элен) …… ЭЛИ 05–31
…… РЕББЕНДЕР (предпр.).. МИР 12–08
…… ПАНСИОН ………….. АНЖ 50–52
…… С.Е.Ф.И.К. ……….. МИР 74–31
……………………….. МИР 74–32
……………………….. МИР 74–33
14
Некто по имени Педро. АНЖУ 15–28. Улица Камбасерес, 10-бис. Восьмой округ.
Работал он как будто в одной из дипломатических миссий Латинской Америки. На часах, оставленных Хютте на столе, уже два. Внизу, по авеню Ньель, проносятся редкие машины, и иногда я слышу скрежет тормозов у светофора.
Я листаю старые Боттены со списками посольств, миссий и работавших там дипломатов.
Доминиканская Республика
Авеню Мессины, 21 (VIII). КАРНО 10–18.
Н… Чрезвычайный посол и полномочный министр.
Доктор Густаво Х.Энрикес. Первый секретарь.
Доктор Сальвадор Э.Парадас. Второй секретарь
(с супругой), Эльзасская ул., 41 (X).
Доктор Бьенвенидо Карраско. Атташе.
Улица Декамп, 45 (XVI), ТРО 42–91.
Венесуэла
Улица Коперника, 11 (XVI). ПАССИ 72–29.
Канцелярия: ул. Ла Помп, 115 (XVI). ПАССИ 10–89.
Новый роман одного из самых читаемых французских писателей приглашает нас заглянуть в парижское кафе утраченной молодости, в маленький неопределенный мирок потерянных символов прошлого — «точек пересечения», «нейтральных зон» и «вечного возвращения».
Автор книги, пытаясь выяснить судьбу пятнадцатилетней еврейской девочки, пропавшей зимой 1941 года, раскрывает одну из самых тягостных страниц в истории Парижа. Он рассказывает о депортации евреев, которая проходила при участии французских властей времен фашисткой оккупации. На русском языке роман публикуется впервые.
Опубликовано в журнале: Иностранная литература 2015, № 9.Номер открывается романом «Ночная трава» французского писателя, Нобелевского лауреата (2014) Патрика Модиано (1945). В декорациях парижской топографии 60-х годов ХХ века, в атмосфере полусна-полуяви, в окружении темных личностей, выходцев из Марокко, протекает любовь молодого героя и загадочной девушки, живущей под чужим именем и по подложным документам, потому что ее прошлое обременено случайным преступлением… Перевод с французского Тимофея Петухова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Катрин Карамболь» – это полная поэзии и очарования книга известного французского писателя Патрика Модиано, получившего Нобелевскую премию по литературе в 2014 году. Проникнутый лирикой и нежностью рассказ – воспоминание о жизни девочки и её отца в Париже – завораживает читателя.Оригинальные иллюстрации выполнены известным французским художником-карикатуристом Ж.-Ж. Семпе.Для младшего школьного возраста.
Каждая новая книга Патрика Модиано становится событием в литературе. Модиано остается одним из лучших прозаиков Франции. Его романы, обманчиво похожие, — это целый мир. В небольших объемах, акварельными выразительными средствами, автору удается погрузить читателя в непростую историю XX века. Память — путеводная нить всех книг Модиано. «Воспоминания, подобные плывущим облакам» то и дело переносят героя «Горизонта» из сегодняшнего Парижа в Париж 60-х, где встретились двое молодых людей, неприкаянные дети войны, начинающий писатель Жан и загадочная девушка Маргарет, которая внезапно исчезнет из жизни героя, так и не открыв своей тайны.«Он рассматривал миниатюрный план Парижа на последних страницах своего черного блокнота.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.