Улица Иисуса - [109]

Его неудержимо тянуло преклонить где-нибудь голову. Но прибежал Егор и бросился рядом. Ждали долго, как показалось. Али успел даже заснуть на доли секунды. Потом раздался взрыв. Какой-то глухой утробный. Что-то просвистело, и кругом стали падать камни. На их счастье над головами оказался скальный навес. Фома лежал, вжавшись в землю, и шептал какую-то молитву. Сон Али, как рукой сняло.

– Пошли что ли? – предложил он.

– Что-то заробел я, – ответил Егор, – как бы его не пришибло там. Мне потом отвечать перед всем человечеством.

– Обо мне ты так не беспокоился.

– Ну что ты себя с ним сравниваешь. За тебя мне ничего бы не было, ни одного свидетеля вокруг, а за него со свету сживут. В Шринагар не вернут. Оставят жить среди евреев. Придется обрезание делать.

– Почему-то у мусульман тебя этот вопрос не беспокоил.

– Я слышал, что евреи ортодоксы.

– С чего ты взял.

– Им нельзя есть свинину, они и не едят. А мусульманам нельзя пить вино, но они пьют. Вот я и сделал вывод.

Скалу, закрывавшую вход в пещеру, взрывом отбросило в сторону. Теперь она лежала на земле, ту часть, где был заложен заряд, снесло начисто. Эти осколки падали на них сверху. В склепе, куда они с опаской заглянули, сидел человек весь обмотанный тканями, как мумия фараона. Он был похож на безумного, и все время произносил одну фразу:

– Что это было? Что это было?

Прибежал Фома и бросился к нему, обнимая, обливаясь слезами.

– Рави, ты жив, – восклицал он, – рави, ты жив.

– Может быть, я и был жив, – ответил рави, – но теперь, когда меня поразил гром небесный, я в этом не уверен. В ушах звон стоит, кто ты? Почему ты плачешь?

– Я Фома, рави, Дидим Иуда Фома. Ты жив, какое счастье.

– Вот теперь я чувствую, что жив. Глупый Фома, прекрати плакать. Как ты здесь оказался? А кто эти двое, что стоят у входа. Это римляне?

– Нет, рави. Это они взорвали камень, я не мог открыть вход в пещеру. Землетрясение сдвинуло камень. Если бы не они я не знаю, что было бы.

– Значит, это из-за вас я ничего не слышу, – спросил Есуа. – Вы же могли меня угробить здесь. Довершить, так сказать казнь, начатую римлянами.

– Простите, – сказал взволнованно Егор, – не рассчитал силу заряда.

– Прощаю и благодарю.

– Нам надо уходить, рави, надо торопиться, – суетился Фома. – Много времени потеряно. Лошади ждут у подножия холма.

– Но я не могу идти, – пожаловался Есуа, – они прибили мои ноги гвоздями, и руки, хотя об этом уговора не было. Посмотри на мои руки. А ты меня не унесешь.

– Вот они тебя унесут, рави.

Егор и Али подошли ближе.

– Вы нас обнимите за шеи, а мы вас возьмем под ноги и понесем. Это лучший способ.

– Правильно, – согласился Есуа, – ты кто?

– Я Али.

– Араб?

– Нет, азербайджанец.

– А ты?

– Я Егор, русский.

– Как далеко мое учение распространилось. А что же от вас так вином несет. Разве можно в таком виде приходить в гробницу. Никакого уважения к покойникам.

– Они, рави, только что кувшин вина выпили при мне, – наябедничал Фома. – Пить горазды, но и дело свое знают. Если бы не они, не знаю, что бы делал.

– Ладно, несите, – сказал Есуа, – не мне вас попрекать. А вы вино-то все выпили. Могли бы немного оставить, у меня страшная жажда.

– Может быть, воды, – предложил Фома, – у меня есть фляжка.

– Вода, – зачем-то произнес Али, – я пил ее однажды. Она не утоляет жажды.

– Хорошо сказано, – одобрил Есуа. – И главное, очень кстати.

– Но вы же можете воду в вино превращать, – заметил Егор.

– Было дело, – сказал Есуа, – придется повторить. Но позже выпьем, так сказать. Христос воскрес. А пока несите с Богом. Только распеленайте меня.

Фома шел впереди, указывая дорогу. Али с Егоркой несли Есуа. Спускаться с холма, было еще тяжелей, да еще с такой ношей. Пока проделали весь путь, изошли потом и почти протрезвели. Внизу у подножия холма стояли две стреноженные лошади. Усадили Есуа на лошадь. На вторую взгромоздился Фома Дидим.

– Не оставляйте меня одного с ним, – попросил Фома. – Он еще очень слаб, если свалится мне одному его не поднять.

– Лошадей-то больше нет, – сказал Егор.

– А вы трусцой, мы медленно поедем. Вдруг с ним что, я один не справлюсь, – повторил Фома.

– Далеко бежать-то?

– Не очень, в часе езды отсюда есть роща там, нас будут ждать товарищи, чтобы переправить его дальше. А после я увезу его в Индию. На территории Римской империи ему оставаться нельзя. Евреи и римляне не успокоятся, пока его не прикончат.

Несмотря на свое долгое отсутствие в земле обетованной, Фома неплохо ориентировался на местности, через час они достигли небольшой рощицы. Точнее оазиса, поскольку кругом уже была каменистая пустыня. Но этот час дался им нелегко. Есуа всю дорогу проделал в беспамятстве. Он лежал на лошади. А Егор и Али бежали с обеих сторон, придерживая его, чтобы он не свалился с нее. Когда они достигли деревьев, и сняли его с седла, он пришел в себя. В роще, однако, никого не оказалось.

– Это ничего, – сказал Фома, – мы их видно опередили. Скоро появятся. А вам можно возвращаться. Не знаю, как мне благодарить вас.

– Фома, это ты, – слабым голосом произнес Есуа, – откуда ты взялся?

– Заговаривается, – молвил Фома вполголоса и сказал громче, – Рави, ты в безопасности, но был близок к смерти. Теперь тебя ждет долгая жизнь в этом мире.