Улей - [2]

— Ну тогда вложи смысл жизни в своих детей, или на худой конец на благо цивилизации, корми нищих, спасай природу…

— Милая жена скоро застервенеет, нежные черты лица одрябнут, а дети… Зачем дети? Чтобы мучались, так же как и я, не понимая в чем смысл всего этого? Предлагаешь спасать людей? Это еще хуже. Зачем их спасать если они сами выбирают свой путь и каждый из них, каким бы хорошим не был, приносят в мир столько зла… Нет, это порочный круг…

Край сознания не затронутый парами алкоголя осознавал всю бессмысленность этого разговора, но так хотелось верить, что этот повидавший век незнакомец сможет ответить…

— Твою душу изъела пустота. Чтобы не мучится, лучше, покончи с собой сейчас. Иначе станешь наркоманом или сопьешься.

Я засмеялся так дико, что темная куча у металлического забора зашевелилась, и до нас донеслось ворчание пьяного бомжа.

— Нет что ты, — утирая выступившие слезы, проговорил я. — Самоубийцы это те слабаки, что не выдерживают тяжести мира. Я не такой. Я слишком сильный чтобы сломаться, и слишком гордый, чтобы влачить полубессознательное существование вроде того бомжа.

Собеседник, так и не расцепив на груди руки, отвернулся. Наверно я ему противен, а может умудрился его зацепить. Молчание затягивалось, а он все смотрел в противоположную от меня сторону.

Я встал и намереваясь попрощаться открыл рот, но он меня опередил:

— Ну что ж. Я дам тебе возможность найти ответ на этот вопрос. Я дам тебе возможность менять мир. Я дам тебе власть над людьми.

Я смотрел на шутника ошалело: равнодушное лицо не изменилось… Только…

В голове разорвалась граната, по затылку ударили чем-то тяжелым. Не в силах закрыть веки, я наблюдал как мучительно долго к лицу приближается кирпичная мостовая. Сознание, словно сопротивляясь неизбежному, меркло медленно…

— Неужели это конец? — еще смог подумать я.

Кто-то тыкал палкой в бок. Я с неохотой разлепил глаза, и тут же вспомнил ночной кошмар.

— Эй ты, вставай, — сказал тот, в чьих руках была дубинка.

— Че у тебя Кулагин?

— Это не бомж просто какой-то перебравший удод, вчера не дошел до дому.

— Оставь его, поехали.

Я присел на холодный булыжник, чтобы увидеть как милиционер захлопывает дверь УАЗика и древняя машина с грубым ворчанием трогается с места. За зарешеченным стеклом на секунду показалось грязное лицо бомжа.

Аккуратно ощупал затылок. Слава богу, липкого ничего нет, и даже не болит. Проклятье чем меня ударили? В кармане, как ни странно в сохранности лежит кошелек, нетронутой была последняя сотня и даже мобильный телефон. Чертов псих, а показался нормальным мужиком…

Так утро, метро уже наверно открыто, отряхнуться и пойти к нему.

— Эй ты, деньги есть?

Голос, раздавшийся из-за спины, заставил онемевшее за ночь тело вздрогнуть и резко повернуться. Трое двадцатилетних парней в кожаных куртках и в ботинках до колен, взяли меня в полукольцо.

— Слышь старичок, гони деньги. И давай по хорошему.

— У меня нету… — выдавил я.

— Дрон обыщи его.

Парень по кличке Дрон, с грязными волосами до плеч, подошел ко мне вплотную и принялся охлопывать карманы.

— А это что? Кошелек? Слон смотри тут сотка.

— Ах ты гнида, а говорил денег нет!

— А сто рублей разве деньги? — спросил я только чтобы потянуть время.

Трое на одного. Шансов нет — просто затопчут тяжелыми ботинками.

"Слон" — вожак этих отморозков, угрожающе придвинулся, грозно заглянул мне в лицо. Его авторитет укрепится, если он сейчас спровоцированный «козлом», даст мне в лицо.

В груди зреет что-то непонятное. Не страх, ни ненависть, а словно все мои чувства собираются в ком и… И это самопроизвольно вырвалось из груди прямо в парня намеривавшегося со мной разобраться. Зрачки Слона расширились, он неуверенно потряс головой.

— Простите… — сказал он. — Дрон верни его кошелек и деньги.

— Что?! Почему?

— Я сказал верни! Ты че не понимаешь, это повелитель!

Два его друга переглянулись, один спросил насмешливо:

— Слон ты че спятил? По утрам тебе пиво больше не наливаем.

— А ну верни кошелек, — грозно рыкнул он. — Дрон быстро сказал!

Дрон побледнел так, что грязь на лице выступила так же отчетливо как чернильная клякса на белой простыне.

— Ну… ну ладно. На держи козел, — обратился он ко мне протягивая кошелек.

Я взял его на автомате положил в карман и с интересом наблюдал за «спятившим» Слоном.

— Извинись перед ним быстро.

— Ты чего Слон?

— Быстро сказал!

— Слышь приятель… извини.

— Ты его прощаешь? — спросил у меня подозрительный Слон.

Я кивнул.

— Мы можем идти, или нужны?

— Идите…

— Хорошо повелитель, зови если понадоблюсь.

Он развернулся и провожаемый ошарашенными друзьями зашагал прочь.

А я еще долго смотрел им вслед удивляясь количеству придурков в этом несчастном мире.

Оказывается, было не так уж и рано. В подземном поезде хоть и не забитым разъезжающимся на работу народом, все же не было сидячих мест. Встав у дверей, стал бороться с подступающим головокружением.

Наверно все дело в пиве что вчера выпил, наверняка оно было разбодяжено спиртом… Да еще этот вагон, на который слесари-ремонтники давно начихали, скрежетал, стучал, отклонялся от вертикальной оси на не допустимые по всем тех нормам углы. Приходилось держаться крепче, и все равно чувство такое, что сейчас упаду на этот грязный пол.