Укус Змея - [34]

Только я включила штепсель электрочайника в розетку за диваном, только подвинула сервировочный столик поближе к дивану, а продавленное кресло поближе к столику, как в прихожей затрещал звонок.

Так! Ноутбук убрала, дискета лежит на углу журнального столика, чайник закипает (очень вовремя) возле дивана, третьей свежести халатик, в котором мусор выносила, у меня где?.. В шкаф. Передник?..

На кухне. Так, а свежее полотенце в ванной?.. Есть! Так, а волосы?.. Вроде бы в порядке. Блузка?.. Не морщит. Джинсики стрейч... Ай! Я в тапочках, ужас! Туфельки мои на каблуках где?.. Неизвестно где! Катастрофа!.. Еще один звонок в дверь! Надо идти открывать! Позорно шаркая войлочными тапочками с пошлыми помпонами и без задников! Господи, за что мне это?! А если гость откажется переобуться в... Во что?! Вторых домашних тапочек у меня ведь и нет! Боже, какой кошмарный ужас! Он на каблуках, а я как кошелка! С помпонами! Впору повеситься, если бы не нужно было открывать дверь! Третий звонок в дверь! Длинный и нервный! Все! Это все! Я пошла умирать от стыда!..

Я пошла в прихожую, выпрямив спину до боли в каждом позвонке и вытянув шею до острой боли. Я пошла на прямых ногах, чуть приподнявшись на цыпочках. Настолько чуть, чтобы не видно было, что я стараюсь имитировать походку на каблуках. Господи, только бы не показаться смешной! Господи!..

Я так старалась на коротком участке из комнаты до входной двери выработать приемлемо изящную (хотя бы не смешную) походку, что совершенно забыла спросить «кто там» (и тем более заглянуть в «глазок»), я встала напротив двери совсем на цыпочки, благо в фас не видно, что пятки приподняты, и, сразу щелкнув замком, потянула на себя дверь, едва не позабыв изобразить на лице обаятельную полуулыбку.

Я открыла дверь и...

И почувствовала себя героиней детективного романа.

Довольно банального романа.

До фига читала, как человек (обыватель) пишет детектив, а потом с ним начинают происходить события, аналогичные описанным.

Я моментально вспомнила, как в «Охоте на Змея» эксплуатировался прием дверных звонков от совершенно неожиданных визитеров.

Я абсолютно не ожидала увидеть за дверью милиционера.

Что? Вот этот пожилой мент с портфельчиком, как у Жванецкого (уважаю Жванецкого), с лицом обрусевшего Жана Габена (обожаю старый французский кинематограф), и есть друг автора, примчавшийся ченчевать дискету на синопсис, да?..

Нет, конечно.

— Здравствуй, дочка. Участковый Пилипенко я. Михал Фомич. Вот, гляди, вот мое удостоверение, читайте. Жалоба на тебя поступила, дочка, от соседей снизу по стояку. Шумишь по ночам, нехорошо, непорядок.

— Я?!.

— Может, и не ты. — Дяденька милиционер пожал погонами. — Может, и, того-этого, кто еще с тобой проживает, который после двадцати трех по батарее стучит. Может, зайти к тебе разрешишь представителю власти? — Не дожидаясь разрешения, он принялся вытирать ноги о коврик за порогом. — В дом, того-этого, пустишь?

— Проходите. — Я отступила и вспомнила, что, согласно легендам, вампиры не могут переступить порога без приглашения. И на секунду почувствовала себя героиней не просто детектива, а детектива мистического.

— Шинель куда... ага, вижу. Доча, портфельчик мой, того-этого, подержи. — Серая шинель и фуражка с красным околышем повисли на вешалке. — Ботинки снимать? Тапки дашь? Эка у тебя с кухни-то дует. Непорядок, того-этого.

— Не разувайтесь. В комнату проходите.

Мент взял у меня портфельчик и, оглаживая залысины, поперся в комнату. А я за ним хвостиком, шаркая тапочками.

— На диван сяду. Ты не против, доча?

— Садитесь.

— Чайник кипит, я выключу.

— Да, конечно. Чаю хотите?

— Не откажусь. Ты, того-этого, не суетись, я сам себя обслужу. — Он пристроил портфель на коленях и деловито приступил к самообслуживанию. — Ты садись, садись, доча. Кого в гости-то ждала, молодая? Жениха?

— Не гостя, а гостей жду. — Я уселась в кресло напротив нежданного милиционера.

— А чего врешь? Чашки-то две на столе.

— А я чая не пью.

— О как выкрутилась! Ладно-ладно, ты, того-этого, ты не тушуйся. Мне, того-этого, по званию положено заострять неувязочки. Я хлебушка с сыром съем кусочек? Разрешаешь? А то, знаешь, с утра, ни того-этого, в пузе, знаешь, булькает.

— Угощайтесь.

— Спасибочки, доча. А то у меня, знаешь, язва, ее, того-этого, кормить надо. — Он выбрал самый толстый бутерброд для своей язвы, открыл было рот, нацелившись на сыр с хлебом зубами, да передумал, прежде спросил: — Чего по трубе-то в неурочное время лупишь? Рассказывай.

Мент приступил к пожиранию бутерброда, а я к рассказу. Он шумно прихлебывал чай (четыре ложки сахара в чашку с пакетиком набухал), а я упражнялась в красноречии. Да, случалось, я не выдерживала и стучала по трубе, подавала сигнал меломанам сверху, что под ними люди живут. А сейчас я с упоением стучала пьющему мой чай участковому на верхних соседей и воображала, как этот хамоватый дядечка в милицейской форме задаст им перца.

— Живописно изложила, доча, — похвалил мент, дожевав бутерброд и потянувшись за следующим. — Достоверно рассказала, знаю я, отчего здесь у тебя такая слышимость. — Он указал свежим бутербродом на потолок. — Верхние ремонт делали и паркет, того-этого, заместо паркета ламинат без подложки ложили. А еще батареи поменяли и трубы меньшего диаметра в перекрытие, того-этого. Дурные люди — без подложки по ламинату ходить — только ноги морозить, даром, что батареи новые. А слышимость без подложки и с ламинатом, да еще и когда трубы не того диаметра в дырах бултыхаются, того-этого, слышимость, караул. Боковым-то ихним соседям ничего, того-этого. Дома эти из первой хрущевской серии, стены того, как в тюрьме. Толстые, кирпич хороший. Над ними которые живут, у тех паркет на утеплителе и трубы тютелька в тютельку. Над ними и с боков у них все звукоизолированно, хоть по-оперному кричи, а у тебя под ними караул. Такие дела, доча.