Укротители моря - [114]
Мой дорогой друг, ступай смело вперед и дерзай. Знай, что ты с честью выдержишь сравнение с любым джентльменом по части остроумия или любезности, или доброго имени. Наконец ты займешь полагающееся тебе место в свете. – Ренци закрыл глаза: – А сейчас оставь меня, дай мне забыться в тишине и покое.
Кидд бесшумно встал и на цыпочках вышел из номера.
Ренци оказался прав. В следующие дни приглашения посыпались словно из рога изобилия. Между прочим, к нему даже подошел сам капитан Хоугтон и пробурчал то ли просьбу, то ли требование: он приглашается вместе с ним на праздничный вечер к могущественному генерал-прокурору Юньяку. Тот имел четырех дочерей, которые звали отца просто Кунард. К счастью, у Кидда этот вечер был более или менее свободен.
Ренци оказался прав и в другом. В кают-компании продолжали по-прежнему беседовать о загородных поместьях и увеселительных садах Воксхолла[26], но как только Кидд в свою очередь начинал рассуждать о новом американском флоте или кратко упоминал о тех или иных сигналах, его почтительно выслушивали и даже посмеивались над его шутками, когда полагалось смеяться.
От всего этого у Тома едва не кружилась голова, он больше не конфузился, не смущался, а вел себя расковано и непринужденно. Теперь он был не подвластен дьявольским наущениям о своей якобы неполноценности, не боялся, что его считают деревенским увальнем, тупоголовым офицером, выбившимся из матросов. Он больше не раздражался и не боялся, что уронит свое достоинство в любом обществе.
– Николас, ты свободен сегодня вечером? Я с огромным удовольствием пообедал бы вместе с тобой у Понтиака часов в семь?
Кидд был настроен решительно, желая во что бы то ни стало ободрить своего друга.
– Не хочешь ли еще запеченных жаворонков, их здесь готовят по-особенному. Надеюсь, лафит понравился тебе, – волнуясь, говорил Том.
Он наполнил до краев разными яствами тарелку Ренци и настойчиво подливал ему вино в бокал. Ренци был необычайно молчалив, Том отнес это на счет его недавней неудачи. Прошло еще не меньше часа, пока Ренци наконец не начал говорить.
– Вот те выводы, которые я вынужден был сделать, Томас, учитывая всю нашу многолетнюю дружбу. – Он говорил осторожно, взвешивая каждое слово. – Язвительный наблюдатель, наверное, не преминул бы заметить, что в нашу бытность на нижней палубе мы жить не могли друг без друга. Я… если говорить на моем языке ссыльного, там был только один человек, который своим живым умом, добродушием и легким нравом облегчал мое существование… ты… Мои философские подшучивания, а также умствования и рассуждения помогали тебе подняться немного выше над окружавшей нас средой. Тот же самый наблюдатель мог бы, и совершенно справедливо, указать, что все трудности преодолены. Ты преуспел, хорошо усвоив как любезные манеры, так и основы мореплавания, так что надобность во мне, увы, отпала.
Кидд не опустил, а с силой стукнул дном стакана о стол.
– Перестань молоть чушь, Николас! – Том увидел, как поблескивают от влаги глаза его друга, видимо, ему нелегко давались сказанные им слова.
– А я, – с усилием продолжил Ренци, – я предпочитал компанию горячих спорщиков, общество равных себе по происхождению, сливки светского общества. Но мне стало горько и больно, что я самым бессовестным образом пренебрегал нашей дружбой, и все ради чего-то незначительного и мимолетного. Неужели пришел конец нашей дружбе? Логика – суровая учительница, согласно ей, когда отпадает необходимость, то люди неминуемо расходятся в разные стороны, каждый идет своим путем…
– Чума возьми тебя вместе с твоей логикой! – с горечью воскликнул Кидд. – Никакой ты не философ, а скорее запутавшийся, меднолобый болван! Неужели ты считаешь, что мне больше не нужна твоя дружба, не нужно больше делиться с тобой земными радостями и горестями? Почему нельзя наслаждаться всем этим, пока мы живы? Давай поднимем стаканы, Николас, и осушим их за нашу дружбу!
Ренци приподнял голову. Натянутая улыбка искривила его губы, он ответил:
– Я не против, но только учти, теперь наша дружба – это дружба равных.
Звякнули стаканы. Когда за столом опять восстановилось спокойствие, Кидд полез во внутренний карман своего кителя.
– Да, Николас, мне хотелось бы узнать твое мнение. Какое из этих приглашений нам следует принять в первую очередь?
ПРИМЕЧАНИЕ[27]
Если встать на палубе корабля лицом к носу, то с правой стороны будет правый борт, а с левой – левый. Если, стоя на верхней палубе, повернуться лицо к ветру, то тот борт, который будет перед глазами и на который дует ветер, будет называться наветренным, а противоположный ему – подветренным. Направление, по которому идет корабль, называется курсом. Если при данном курсе ветер, совершенно попутный кораблю и дует прямо в корму, то говорят, что корабль идет на фордевинд. Если ветер попутный, но дует немного справа или слева, то такое направление ветра называется бакштаг. Если ветер дует перпендикулярно курсу, то корабль идет в галфинд, или в полветра. Когда ветер будет дуть немного с носа, то корабль будет идти бейдевинд. Если ветер дует в правый борт корабля, каково бы ни было его направление, то говорят, что корабль идет правым галсом, а если ветер дует в левый борт – то левым галсом. Наконец, если ветер дует прямо в лоб, то говорят: ветер дует в лоб.
Артур Конан Дойл (1859–1930) — всемирно известный английский писатель, один из создателей детективного жанра, автор знаменитых повестей и рассказов о Шерлоке Холмсе. В восьмой том Собрания сочинений включены роман «Трагедия с «Короско» — о происшествии на пароходе, идущем по Нилу, роман о спорте «Родни Стоун», цикл рассказов «Капитан Шарки», «Морские рассказы» и «Рассказы о боксе».
Мало известен цикл рассказов Дойла о пирате Джоне Шарке. Из этого цикла мы публикуем два рассказа, в них для усиления их значимости — и фабульной, и характеристик персонажей, — внесены эпизоды из других рассказов этого цикла-повествования о знаменитом пирате. Названия рассказов изменены, слишком длинные — они, не в пример названиям рассказов о Холмсе, раскрывают сюжеты наперед.
«Погибель» — рассказ Бориса Житкова из цикла «Морские истории». Главный герой рассказа оказался невыгодным свидетелем крушения корабля. Как ему уйти от преследования капитана? Борис Степанович Житков — автор популярных рассказов для детей, приключенческих рассказов и повестей на морскую тематику и романа о событиях революции 1905 года. Перу Бориса Житкова принадлежат такие произведения: «Зоосад», «Коржик Дмитрий», «Метель», «История корабля», «Мираж», «Храбрость», «Черные паруса», «Ураган», «Элчан-Кайя», «Виктор Вавич», другие. Борис Житков, мастерски описывая любые жизненные ситуации, четко определяет полюса добра и зла, верит в торжество справедливости.
Очередной том «Библиотеки фантастики» представлен романами Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой» и «Робур-Завоеватель» — о путешествиях под водой и в воздухе.
В августе 1787 года Оттоманская Порта развязала новую войну, с целью вернуть себе Крым и все утраченные до этого территории. Театром боевых действий стало Чёрное море и окружающие его земли. Решающее морское сражение состоялось в июле 1790 года в Керченском проливе у мыса Такиль. Именно его участником и предстоит стать юному выпускнику Морского кадетского корпуса гардемарину Алексею Сергееву-Ронскому.
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
Сэр Энтони Хоуп Хоукинс (1863–1933) – английский писатель. Начинал как адвокат, занялся литературой, публиковал очерки и романы в газетах и журналах. Настоящий успех ему принесли два остросюжетных романа: «Пленник Зенды» (1894) и его продолжение «Месть Руперта» (1898), заслужившие огромную популярность публики. По следам успеха Хоуп написал предысторию «Пленника Зенды» – роман «Сердце принцессы Озры» (1896), но эта книга, как и последующие его публикации – свыше 30 томов историческо-приключенческих произведений, не получили такого признания. В этом томе публикуется знаменитая дилогия о пленнике замка Зенда.
Генрик Сенкевич (1846–1916) – известный польский писатель. Начинал работать в газете, с 1876 по 1878 год был специальным корреспондентом в США. К литературному творчеству обратился в 80-х гг. XIX в. Место Сенкевича в мировой литературе определили романы «Огнем и мечом», «Потоп», «Пан Володыевский» и «Крестоносцы», посвященные поворотным событиям в истории его родины. В 1896 г. Сенкевича избрали членом-корреспондентом петербургской Академии наук, а в 1914 он стал почетным академиком. Лауреат Нобелевской премии по литературе за 1905 год. В этом томе публикуется роман «В дебрях Африки», написанный Сенкевичем под впечатлением от собственного путешествия по Африке.
Эта история с приведениями началась в недавно освобожденном от немцев городке, а продолжилась в Тегеране. Кто же охотился на генерала Степанова и полковника Дигорского, которых назначили организовать поставки в русской зоне ответственности по ленд-лизу через Персию. Наверное, те, кто создавал разветвленную сеть агентов и диверсантов в Персии. И причем в этой истории оказалась английская журналистка Эвелина Барк, которая подарила при отъезде Дигорского в СССР свою детскую куклу. Художник Владимир Валерьянович Богаткин.
Роман «Злой дух Ямбуя», представленный в данном томе, рассказывает о сибирских геодезистах, о каждодневной борьбе этих современных землепроходцев с опасностями и преградами, встающими на их пути… Один за другим пропадают вблизи горы Ямбуй люди: геодезисты и кочующие в этом районе Алданского нагорья эвенки. Срывается план работы огромной экспедиции, возрождается среди некоторой части эвенкийского населения вековой страх перед злыми духами. Автор правдиво рассказывает, как драматически преодолеваются причины исчезновения людей и суеверий кочевников.