Укротители Быка - [88]

А скалы вокруг чернели выходами пещер — круглыми, овальными, треугольными, бесформенными… всякими.

— В пещерах живут мужчины, — сказала Анне. — Кроме тех, кого мы выбираем временно служить нам или тех, кого мы награждаем. А мы живем вот в этих башнях — у каждой из нас своя. Вон та, под бирюзовой крышей, самая молодая — ей триста два года. Дворец же у нас место общих встреч и хранилище памяти.

Когда они достигли озера — а оно оказалось ближе, чем подумалось Вии — она поняла, что замок, который так ей понравился, был, по сути своей игрушкой. Декорацией, как жонглерские подмостки: кибитка раскладывается, и задник предстает то пещерой жрецов-отступников, то палубой корабля со снастями на заднем фоне. Замок оказался больше зажиточного купеческого дома: Вия решила, что он целиком надстроен вокруг одного большого зала. Башни слишком маленькими: и ребенку было бы тесно, а в иные из окон нельзя было, наверное, и руку просунуть.

Навстречу из ворот замка им вышли другие женщины-гули.

Все они носили разноцветные шелка, их головы поверх широких и длинных кос — у всех смоляно-черных, у некоторых — с сединой — охватывали золотые и серебряные венцы искусной работы. Лишь на одной венца не было, и ее серебристо-седые волосы распущенными лежали на плечах.

Все они казались красивыми настолько, что Стар сделал жест, будто собирался прикрыть лицо ладонью — Вия видела, еле удержался — и даже Райн замер в ошеломлении. Казалось, встреча с Анне могла бы их к этому подготовить, но нет: собранные вместе, женщины гулей ослепляли. И что такого в их лицах цвета красной глины? Что такого в их глазах — у всех самую малость раскосых, миндалевидных? Что такое в их соболиных бровях?.. Все остальное — разное: носы и губы, подбородки и щеки, рост, стать, походка… Но — одна на всех грация, одна плавность движения, одна величавость. Красивейшая из человеческих королев, с детства приученная к престолу, искусная в танцах и полная здоровья и силы могла бы выступать так… наверное. Вия сама не заметила, как и она сама задохнулась, и та часть ее, что принадлежала мужчинам, зашлась в мучительном созерцании, когда невозможно отвести глаз.

«Прекрати! — одернула шаманка саму себя. — Почему я не такова?»

Анне обернулась к ней, будто прочитала ее мысли.

— Ты росла среди людей, сестрица, — сочувственно произнесла она. — И многого не знаешь. Видишь, какие мы? Как мы ходим? Какая искусная вышивка на наших нарядах? — на наряды Вия даже не глядела. — А слышала бы ты, как мы поем, какие легенды слагаем!.. Погоди, сестра: ты еще слишком молода, и не успела расцвести. Когда твое тело перестанет расти, ты, наверное, будешь красивейшей из нас… — и Анне рассмеялась, — ну, то есть когда твои волосы как следует отрастут и мы тебя отмоем!

Вия встряхнула головой. Ну да, конечно: с дороги… А волосы у нее до сих пор только ниже плеч, с тех пор, как она их обрезала после смерти лекаря. Слова Анне отозвались чем-то забытым, похороненным в душе. Ведь никогда не думала всерьез, не примеряла чужую судьбу — хватало трудностей. А хорошо, а славно бы быть красивой! Тогда бы…

«Тогда бы тебя не в клетке везли на продажу, а в закрытых носилках, под большой охраной, — трезво сказал ей один из двоюродных братьев. — И этот рыцарь, Ди Арси, не успел бы тебя отбить. Ну и где бы сейчас были все мы?»

Вия поджала губы. Родич прав, спасибо ему. Она гуль — но она и человек тоже. Красота может стать как благом, так и проклятьем, в зависимости от обстоятельств. Какова была бы судьба этих красавиц, если бы не охраняли их стаи безмозглых полумужчин-полуживотных и если бы не жили они за оградой?

«Может быть, — подумала Вия, — если Анне права, и я еще вырасту, и стану такой же, как они, мне придется прятать лицо не из-за красной кожи — об этом-то уже многие знают и привыкли, и при дворе Хендриксона я давно не надеваю вуали — а чтобы, не дай то духи, моя внешность не помешала Райну… или Стару. Мало радости, если им придется все время драться из-за меня!»

— Меня зовут Бергдис, — сказала седовласая женщина. — Я — старейшина первого народа по праву избрания. Мы рады приветствовать у себя нашу потерянную сестру и ее мужей.

Райн спрыгнул с лошади — заранее они договорились, что здесь астролог должен быть во всем первым («Хотя бы, — заметил Райн, — чтобы ты в случае чего успел вытащить меч»). Стар последовал его примеру.

— Меня зовут Райн Гаев, магистр Великого искусства, — безмятежно отвечал Райн.

— Меня зовут Астериск Ди Арси, рыцарь Серебряного колокола, командир Ноттских всадников и доверенное лицо Сьена Хаксли, герцога Хендриксона, — проговорил Стар.

Райн, тем временем, помог спешиться Вии. Стар предложил руку Анне — и та приняла ее легко и грациозно, как будто ей все время помогали с лошадями. Впрочем, может быть, и помогали.

— Меня зовут Виола Гаева, — проговорила Вия. Неожиданно она удивилась: раньше девушка не замечала, но, оказывается, теперь она была всего на полголовы (или даже меньше) ниже Райна. Прежде разница была куда больше — а ведь Райн тоже вырос за последний год.

— Мы рады знакомству, — поклонилась Бергдис. — Молодая сестра, не позволите ли преподнести вам и одному из ваших мужей, тому, который лучше владеет мечом, подарок — в знак нашей радости… и извинения?