Укротители Быка - [69]

И что-то в ее тоне, очень хорошо знакомом, словно выбило Стара из колеи. Тихим голосом он сказал сразу, без околичностей и проверок:

— Я знаю, что ты убивала женщин. Фрейлину Нарау, и ту, рыжую, с которой я любезничал в Элизиуме.

Агни напряглась. В лице она, однако, не изменилась — привычка Фильхе владеть собой. Уже одно это дало Стару основание для подтверждений.

— Почему ты думаешь, что это я? — спросила она, отстраняясь от него.

— Потому что они обе были очень молоды. И потому что у них были расколоты головы, — Стар потер собственный затылок. — Я помню, как Фильхе хотела расколоть себе голову, когда ты потеряла над ней контакт.

— Прежде всего, она хотела убить тебя, — надменно бросила Агни.

— Да. Это тоже, — кивнул Стар. — Видимо, эти бросались на тебя… — он протянул руку и резко отогнул ворот ее просторной домашней котты. С возгласом Агни отпрянула, но тут же поправилась:

— Да это просто синяк! Стукнулась где-то!

— Синяк на шее — это странно, — Стар покачал головой. — Но как бы то ни было… Я не собираюсь тебя обличать.

— Меня оболгали! — яростно бросила Агни. Она принялась нервно выхаживать по комнате, заламывая руки; длинный шлейф блио волочился за ней по полу, описывая причудливую траекторию. — Мне больно, что ты так не веришь мне! Мне, которая столько лет следовала за тобой! Я обещала тебе не делать попыток выбраться из этого тела — и я не делала!

— Но ты не клялась мне. Ты обещала.

— Что за силу имеют клятвы, если не верить обещаниям? — спросила она свысока.

Стар сделал к ней шаг, заглянул в приподнятое лицо. Оно внезапно показалось ему посмертной маской.

У него действительно не было никаких особенных доказательств. Он не хотел идти к Райну за подтверждением. Он мог бы найти эти доказательства. Она могла бы стоять на своем и обидеться за его неверие. Все, что угодно. Шелуха отношений скатывалась с них, как лавина с гор.

— Нет, — сказал Стар. — Я не хочу доказывать. Я не хочу слышать твоих клятв. Потому что я могу придумать тысячи причин, по которым ты могла бы обойти… и главное: ты не человек. Тебя не интересуют люди, ты не стала одной из них. Должны ли тебя связывать людские меры. И даже данное мне обещание… я ведь не хозяин тебе.

— Ты просто хочешь меня обвинить, — сказала Фильхе. — Я надоела тебе, ты ищешь способ от меня избавиться!

Это снова были не те слова. С каждой своей репликой она убеждала Стара, что человеческое ей чуждо. Она не обижалась — она капризничала. Она приняла обвинение в двух убийствах как некую фигуру речи, как очередной поединок в словесной баталии.

Печалится ли огонь о зданиях, которые разрушил? Даже если огонь принял человеческую форму.

— Агни… — тихо произнес Стар. — Если это ты… я прощаю, что ты нарушила обещание. Я не буду требовать с тебя нового. Но я не знаю, просто не знаю, что с тобой делать.

— Это я, — ответила Агни, глядя ему в глаза. На сей раз в ее словах звучал вызов. — И ничего со мной не надо делать. Все прекрасно, как есть. Я обещала тебе не покидать это тело — и я в самом деле не пробовала. Я просто кое-что забирала у этих девчонок. Чтобы поддержать молодость. Чтобы ты любил меня по-прежнему. Ты прав, я не человек — как и твой астролог. Из-за него погибло куда больше людей, чем из-за меня. Я помню твой рассказ о деревне, где вы нашли эту Несс. Что же? Ты же не хватаешься за голову из-за его зверств.

Стар схватился за голову, запустил пальцы в черные кудри.

— Агни… не покидай этот дом, пока мы не уедем отсюда. Очень тебя прошу, — проговорил он со всей твердостью, на какую был способен. — Потом… я подумаю, что делать потом. Но пока у меня нет другого выбора.

«Даже если бы я хотел выдать тебя Клочеку, — подумал он, — сделать так — значит, положить конец всем нашим планам в этом городе, потому что слух разойдется мгновенно».

— Хорошо, — сказала Агни. — Я сделаю, как ты просишь. Я никогда не могла отказать тебе, Астериск.

Теперь в голосе ее звучала печаль, хотя лицо по-прежнему ничего не выражало, и только безумно горели золотистые глаза.

Стар вышел прочь, аккуратно затворив за собой дверь. Он еще сложно бы чувствовал прижавшееся к нему тело.

Ди Арси спустился вниз на несколько ступеней. Нужно было бы до конца, но сил не было. Почему-то ступени словно дрожали под ногами. В бою он никогда ничего подобного не чувствовал.

На секунду Стару нестерпимо захотелось туда, в бой — где кровь кипела, обжигая мысли паром азарта, где все казалось ярче и лучше во сто крат. Захотелось махать, рубить, сжимать коленями мускулистую конскую спину, и не думать, что его собственные руки могут предать его, его собственная душа — выйти из тела и зажить отдельной жизнью…

Он сжал перила, так, как хотел сжать собственное слабодушие, навсегда изгоняя его из сердца. Что, подумаешь, бывает. Он знал, что Агни — не человек. Он поверил, что она с ним навсегда, но, строго говоря, это ведь не обязательно правда…

— Ди Арси! — услышал он знакомый голос.

То был голос Райна, но звучал он странно. Стар поднял голову и встретился с астрологом взглядом.

Гаев стоял у подножия лестницы, и казался таким бледным, будто не выходил на улицу по меньшей мере недели две; а выражение лица у него было — брат-близнец женщины, оставшейся на верху.