Укротитель Хаоса на полставки 2 - [28]

– Спасибо, – ни капли не задохнувшись, прошептала я, чуть привстав на носочки. – Здесь прекрасно!

Почему-то мне всегда казалось, что Ян выше меня всего-то на десятка два сантиметров, но теперь я едва ли доставала ему до груди.

– Пожалуйста, – даже не склонившись ко мне, улыбнулся он. – Рад, что угодил. Тебе стоило отвлечься от переживаний.

– Верно, – засмеялась я. – Все эти приключения оказались на порядок страшнее! А осознание опасности совсем не бодрит и не вызывает в груди героические порывы.

– Главное, что сейчас тебе хорошо.

Полутьма танцзала скрывала его лицо, но даже с такого неудобного ракурса я видела полуулыбку на его губах. Так близко он еще ни разу не был. Правда, моя «пирамида потребностей» тут же дополнилась парой пунктов, и захотелось стать еще ближе.

Смело пробежавшись пальцами по выглаженным лацканам пиджака, я ухватилась за шею Яна и прижалась теснее. На мои маневры он не ответил, но и не оттолкнул. Что ж, уже неплохо.

Я вдохнула совсем незнакомый пряный аромат, и голова окончательно закружилась.

– Знаешь, я давно хотела сказать… мне хорошо с тобой, Ян. Очень хорошо.

Слова сами собой изреклись, но стыдно за неожиданное признание не было. Спокойно. Тепло и спокойно.

– Тебе и должно быть хорошо, – по-прежнему держа спину прямо, ответил Ян, но чуть вкрадчивее, чем прежде.

Совсем вжавшись щекой в его грудь, я вслушивалась в удары сердца, которых… не было. Тишина. Ни одного колебания, а Ян продолжал.

– Я же говорил, что сделаю все, чтобы сделать тебя счастливой.

Он склонился так, что теперь я ощущала легкие волны его дыхания на затылке. Аккуратно собрав разметавшиеся по плечам пряди моих волос, Ян окунул в них пальцы и чуть потянул назад, вынуждая отклеиться от его груди и поглядеть прямо.

Я задрала лицо, но глаза открыть не смела, всеми силами сдерживая порыв облизать пересохшие от волнения губы.

– Тебе будет хорошо со мной, – низко проговорил Ян. – Пойми это и прекрати убегать. Знай, куда бы ты ни отправилась, кто бы ни пытался скрыть тебя от меня, я все равно буду рядом. Я найду тебя, ведь ты теперь моё сокровище.

Сокровище… сокровище…

Затаив дыхание, я открыла глаза, ожидая увидеть чуть растянувшиеся в улыбке уголочки карих глаз, но вместо этого в самую душу мне глядели тёмные дыры. Пустые, будто провалы. Страшные и холодные. А внутри клубилась тьма, беспощадная и безразличная.

Я хотела оттолкнуться, чтобы высвободиться из объятий, но тело будто в мокрую вату обратилось и мне не подчинялось.

– Отпусти… пожалуйста отпусти!

Ян криво ухмыльнулся, аккуратно взяв меня под руки.

– Не могу. Ты моё сокровище, а значит, моя навеки.

Под его ладонями вмиг разлился холод. Темные туманные нити поползли по моим запястьям. Впитываясь в кожу, они скользили по венам, прокладывая дорогу к самому сердцу. Сотни голосов зашумели разом, будто листья под дождем. Ни слова не разобрать. Однако теперь стал ясно, кто стоит передо мной. Вернее, что.

Попытка закричать провалилась с треском. Из горла даже мышиный писк выдавить не удалось, а невероятно, неправильно, опасно красивый Ян с вихрящейся темнотой в радужке и зрачках, держал меня крепко и наклонялся все ближе и ближе, повторяя: «Ты сокровище, Мика. Сокровище. Моё. Моя. Ми-ка, Ми-ка-а».

Я в страхе зажмурилась, уклоняясь от поцелуя, гарантирующего мне, может, и не верную смерть, но явно помешательство рассудка, как…

– Мика! Мика! – с такой силой тряхнул меня кто-то с голосом Бранова, что в позвоночнике что-то предупреждающе хрустнуло. – Вознесенская, да очнись же ты, наконец!

Открыв глаза и напрочь позабыв, как дышать, я с такой силой оттолкнулась от нависшего надо мной аспиранта, что кисти заломило. Однако побег не удался. Едва не сломав шею о мягкий подлокотник кресла, в котором неведомым образом очутилась, я сама себя загнала в ловушку. Встать, а уж тем более бежать, у меня теперь всяко не выйдет.

– Не подходи! – взвыла я. – Уйди, адское отродье!

А вот и голос прорезался. Да неужели? Я выставила ладони вперед, чтобы вновь оттолкнуть Бранова, если тот решится приблизиться.

– Совсем сдурела? – возмущенно воскликнул Ян, но шаг назад все же сделал и тут же потянулся к напольному торшеру. Щелкнул выключателем.

Желтоватый свет озарил поле брани, вернее, гостиную Брановской квартиры. Я медленно опустила руки, вглядываясь в заспанное лицо аспиранта. Никаких черных провалов, никакого тумана. Да что за...?

– Спрашивать в порядке ли ты, не буду, – хмурясь, глядел на меня Бранов. – И без того понятно. Лучше скажи, ты что в кресле делаешь вообще?

– Сплю, – просто ответила я, с облегчением рассматривая свои пальцы.

Никаких следов мутантской черноты. Боже мой, это был всего лишь сон. Дурной сон.

– Я же просил, – устало потер ладонью глаза Ян, – из комнаты до утра ни ногой. У нас был уговор.

– Я помню, но…

Бранов мотнул головой, будто от назойливой мухи отмахнулся. Зажмурился, плотно стиснув зубы. Даже желваки на скулах заиграли. Что ж, напрасно я недооценила силу ауры. Но поздно. Теперь оставалось лишь гадать, какие силы прилагает аспирант, чтобы усмирить бушующие инстинкты.

– Прости, я помню, – повторила снова, – но мне было страшно там, в спальне, и я спросила, можно ли мне лечь здесь. Ты разрешил. Сказал, «угу» и «конечно».