Укротитель Хаоса на полставки 2 - [10]

В гостиной и впрямь танцевали голубые блики, работал телевизор. Набрав в грудь побольше воздуха, я несмело шагнула в полутьму.

Коротконогий журнальный стол по-прежнему был завален тощими папками с рефератами и листами со студенческим работами. Правда лежали они на сей раз аккуратнее, почти стопочкой. А вот ноутбук из поля зрения исчез, зато появилась пара кружек с чуть остывшим чаем и разделочная доска с бутербродами. Похоже, утруждать себя поиском тарелки аспирант не стал.

Сам же заботливый хозяин лежал на диване, вытянувшись во весь свой немалый рост и закинув босые ноги на подлокотник. Одну руку завел за голову, а другая безвольно свисала, едва касаясь пальцами пола.

Я подошла ближе и поглубже уселась в кресло напротив. Слышала где-то, что рискованная поза и глубокая посадка выдают уверенность собеседника. А уверенности мне сейчас, пусть и искусственно созданной, ох как не хватало.

– Ян Викторович, – несмотря на внутренние перекаты смущения и страха бойко начала я. – Хотела сказать, что тот.. то... В общем...

Мифические запасы пороха в не менее мифических пороховницах вдруг с треском выгорели. Я замолчала, а руки сами собой сцепились на груди, защищаясь от возможной насмешки. Однако Бранов на мой бессвязный лепет даже ухом не повел.

Замерев в кресле, я прищурилась. Блики ночных новостей танцевали по его словно вмиг впавшим щекам и длинным, неподвижно замершим ресницам.

Волнение заплескалось, ударилось о грудь, растекаясь кипятком. Осторожно поднявшись, на цыпочках подкралась ближе.

Нет, все в порядке с ним. Дрыхнет просто. Даже рот слегка приоткрыл. Я едва удержалась, чтобы не захохотать от облегчения. Ну и напугал же меня этот Бранище!

Выдохнув нервное напряжение, вновь вернулась в кресло и схватила бутерброд с толстыми кусками колбасы. Голод проснулся зверский. Разве чуть сильнее усталости. Именно он и не давал уснуть прямо как была, сидя.

Чай давно остыл и покрылся странной, будто масляной пленкой. Дожевав бутерброд всухомятку, запить чересчур крепким пойлом так и не решилась.

Чудно, но мне казалось, будто в этот воскресный день умудрились уложиться целые годы жизни! Событий и впрямь чересчур много выдалось, все вокруг с ног на голову перевернулось и теперь неизвестно, как жить дальше. Вот только думать о том, что Хаос теперь ежедневно будет отправлять по мою душу своих гончих, сил не было. Совсем не было. Даже страха как такового уже не чуяла. Моргать и то ленно, но засыпать нельзя. Нужно дождаться, пока стирка закончится, чтобы одежда до утра высохла.

К счастью, от переизбытка страха и приключений мозг отрубил мыслительные центры, поэтому я улеглась в кресло, свернувшись калачиком, и бездумно уставилась в телевизор. Правда взгляд сам собой все возвращался к Бранову. За все время он даже не шевельнулся. Лишь дышал глубоко и мерно.

Ну и досталось ему от Хаоса, похоже. Только бы до завтра оклемался.

Внимательно осмотрев (а когда еще возможность появится?) каждый сантиметр вытянувшегося на диване аспиранта, синяков, ссадин или еще каких-нибудь увечий так и не обнаружила.

Если не брать во внимание все эти его дикие странности: перемещения в книги и Хаосы, он вполне себе обычный парень. У него обычная двухкомнатная хрущёвка, даже и не в центре. Обычная обстановка. Вон, даже носки на полу у дивана лежат. Самые что ни на есть обыкновенные!

Несколько секунд я пялилась на аккуратно скрученный махровый клубок, и улыбка отчего-то вдруг сама собой родилась, заставив зажмуриться и прикрыть рот ладонью.

***

Несколько секунд я неотрывно глядела в темноту. Она была какая-то незнакомая... даже очертания люстры на потолке и прочих предметов вокруг совсем неузнаваемые.

Сердце забилось, разгоняя кровь, а вместе с ней и сон. Где я?

Тараканы на моей маленькой мыслительной фабрике тоже лениво поднимались, потирали рыжие усы, фасеточные глаза и, не спеша, после длительных перекуров-пересудов, принимались за работу. Вскоре и первое воспоминание на конвейере мыслей прикатило.

Я у Бранова дома. Так, а почему?

Таракан, вяло перебирая лапками, волок комок мыслей побольше.

Ага, я здесь, потому что вчера нас унесло в параллельную вселенную придуманного мной мира, и из нее же вынесло. Поспособствовали этому Мишка, его отец и нечеловечески серьезная девица Анюта.

Бранов словно виновато пожал плечами, а Сергей уже успел накрыть мою ладонь своей и пристально глядел в глаза.

– Друг, ты так единственную барышню спугнешь, – хмыкнул он и прихлопнул Бранова по плечу. – Разве ж можно? Девушек надо на обычные свидания водить, а не книжными монстрами пугать.

И в то мгновение, когда его рука основательно устроилась на аспирантской лопатке, в мою ладонь, ту, что все еще покоилась под тяжелой мужской, потекло чудесное тепло. Оно поднималось все выше и выше, к самому сердцу. Разливалось и согревало, попутно будто бы разрушая прочную скорлупу, отделившую меня от мира. Дышать стало в разы проще.

Сама не осознавая, что творю, я протянула свободную руку и коснулась аспирантских пальцев.

На удивление, их обладатель ловко перехватил инициативу. Я и глазом моргнуть не успела, как наши пальцы переплелись, а глуповатая улыбка растеклась по моему лицу, будто блин по сковороде.