Укротитель диких - [2]

Они проспали почти сутки. Рори спал так глубоко, что, когда Нэнси Уэйр мыла и бинтовала его стертые до костей ступни, он только бормотал что-то бессвязное и тут же снова начинал храпеть.

За следующую неделю Рори вряд ли перекинулся с кем-нибудь хоть словом. Он только ел, спал и ухаживал за изголодавшимся конем.

– Он должен был умереть. И лошадь тоже, – рассуждал Дин Уэйр. – От такого жуткого голода просто ссыхается желудок. Никогда не видел ничего подобного!

– А я знала, что они не умрут! – заявила Нэнси.

– Какая проницательность! – сказал отец. – Ну и как же ты узнала? Тебе что, было видение?

– По выражению их глаз, – ответила она.

– Предсказательница! – хмыкнул мистер Уэйр. – Гарриет, подыщи ему что-нибудь из моей старой одежды. Судя по выговору, он белый.

И вот прошла неделя. Рори побрился, попросил одного из мексиканцев постричь его, вымылся как следует и вывел лошадь в загон на свежий воздух. Там они гуляли, и Рори пел ему на каком-то никому не известном языке.

Это не был ни испанский, ни французский и ни один из индейских диалектов, в чем были готовы поклясться слышавшие пение метисы. Рори пел, прогуливая вороного, время от времени посматривая на него и отмечая, что тот уже восстанавливает силы.

В тот вечер, одетый в старую одежду Уэйра – «полковника» Уэйра, как его здесь называли, причем только за военную выправку и манеру говорить, – мистер Мичел играл в кости с мексиканцами, поставив на кон начищенные сапоги, и выиграл пятьдесят долларов, седло, хорошую, украшенную серебром уздечку, пару шпор и великолепное новое одеяло.

На следующий день, увидев в загоне оседланного коня, Нэнси закричала:

– Смотри, отец! Эта старая скотина когда-то была просто прелесть!

– Этой старой скотине всего пять лет, – сказал отец, – я видел зубы этого коня! Любопытная парочка! Ты его не разговорила, Нэнси?

– Знаю только, что зовут Рори Мичел. А ты называешь его Майклом, и его это задевает. Не будет он ничего рассказывать.

– Он беженец из Калифорнии, – заявил отец, – имевший неожиданное и твердое мнение по любому поводу. – Один из тех бандитов, которых выгоняют линчеватели.

– С чего ты взял? – удивилась девушка.

– У него дикий взгляд. И он молчит – значит, чувствует за собой вину, – ответил полковник.

– Но чего ради он тащил за собой из Калифорнии эту клячу?

– Кто знает, что у этих оборванцев на уме. Ты ведь знаешь, они суеверны, как дети. Может, конь-то его талисман. Или прихоть.

– А одежда? Почему он без одежды? И неужели на пути из Калифорнии могут отрасти такие космы?

– Знаешь, моя дорогая, легко задавать вопросы, – ответил полковник. – Что я могу сказать об этом бродяге из пустыни? Он бандит, и все!

– Судишь по дикому взгляду?

– Он игрок. И все время выигрывает.

– По-моему, это не преступление.

– Кроме того, – продолжал полковник, – он был на пороге смерти, когда пришел сюда, а я по опыту знаю, что страдание достается тому, кто его заслуживает.

Бедный Уэйр! Он и не предполагал, что ожидало его впереди!

– Не верю ни одному слову, – сказала дочь. – Когда-нибудь я узнаю его историю.

– Никогда! – возразил полковник. – Вина крепче всего запирает рот на замок.

Глава 2

И все-таки Рори заговорил, хоть и через несколько недель. В течение этого времени он становился все моложе и моложе, превращаясь из человека средних лет почти в юношу. Скажем, если сначала он выглядел на сорок, то потом на тридцать пять, на тридцать, а когда полностью поправился, то стал молодым человеком лет двадцати с небольшим.

Это был веселый парень, среднего роста, широкоплечий, с гладкими блестящими волосами, темно-синими глазами и здоровым цветом доброго и сильного лица.

Однако теперь Рори уже привлекал не так много внимания, как жеребец, которого он привел с собой. Оказалось, что конь выглядел старым только от истощения. При хорошей кормежке он выправился и превратился в самого красивого коня, когда-либо попадавшегося на глаза Уэйру, хотя тот знал толк в породистых лошадях. Выше пяти футов в холке, черный как смоль, без единого белого волоса, с черными копытами, конь нетерпеливо гарцевал в загоне или с хозяином в седле летал по долине, как птица.

– Он неважный наездник! – бросил Уэйр.

– Достаточно хороший, чтобы управляться с этой черной громадиной, – ответила девушка. – И единственный, кто может это.

– А никто и не пытался, – возразил Уэйр.

– Все местные мексиканцы – объездчики, – настаивала на своем девушка. – Когда они тайком седлали коня, тот ничего не имел против, но стоило им сесть в седло, он сбрасывал их одним резким движением. Он гибкий, как кнут, и почти такой же быстрый.

– Ну посмотри, как этот Мичел держится в седле, – заметил отец. – Вон он, скачет по дороге в долине. Это что, посадка хорошего наездника?

– Нет, – согласилась она, – но эта лошадь принадлежит этому всаднику.

– Нэнси, – раздраженно проговорил отец, – ты верна своему полу: на все готов ответ, и не важно, разумный или дурацкий. Говорю тебе, этот парень самый странный из тех, кого я встречал в жизни, и я ему не доверяю!

– Думаешь, он нарушил закон и бежит из Калифорнии? – спросила девушка.

– Не знаю. Может, он и нарушил закон, но вряд ли отличит один конец ружья от другого. Я видел, как он вчера с мексиканцами стрелял по мишени. Ни разу не попал. Но кем бы ни был этот парень, мы без него обойдемся. Скорее бы он убрался отсюда!