Укрощенная любовью - [54]

Она медленно обозревала зеленую полосу земли, которая теперь должна была стать ее домом. Набережная мерцала в мареве жары, и, казалось, сама земля плавится. Бухта казалась огромной. Береговая линия была причудливо изрезана устьями рек, заливами и бухтами, вдали, под шелковым голубым небом, виднелись смутные очертания гор.

Беренис нервничала, сердце ее трепетало, и она крепко держалась за руку Себастьяна, пока они не спустились по трапу. Колени ее дрожали, словно не доверяя ставшему непривычным ощущению твердой земли под ногами; раскаленные камни, подобно горячим углям, жгли ноги сквозь подошвы туфель, но, тем не менее, она решительно убрала руку, словно пытаясь еще раз продемонстрировать свою независимость. Себастьян при этом нахмурился, и Беренис видела, что лицо его словно окаменело, а глаза гневно сверкнули. Но если он думает, что она станет вести себя, как восторженная новобрачная, жаждущая поскорее увидеть свой новый дом, то он ошибается.

Твердо решив раздражать его и дальше, Беренис состроила гримасу легкого неудовольствия, глядя вокруг с высокомерным отвращением.

Повсюду толпился типичный для любого морского порта разношерстный сброд, пристававший к сошедшим на берег пассажирам с предложениями пищи, жилья и развлечений. У всех причалов шла оживленная суета: судовые команды готовились либо к швартовке, либо к отплытию; артели грузчиков переносили продовольствие на суда или на склады; упряжки лошадей тащили вагонетки, нагруженные горами тюков и бочонков.

К своему изумлению, Беренис обнаружила, что их ожидает просторный элегантный экипаж с гербом на дверцах, запряженный четверкой кливлендских серых. Кучер, наряженный в красивую серую ливрею, приветствовал Себастьяна; двое лакеев спрыгнули с подножек и немедленно принялись за погрузку багажа. Пребывавшая в плену общих представлений, что колонии все еще оставались отсталыми, Беренис совсем была не готова к подобному приему, ожидая увидеть что-то вроде деревенской подводы. Она с удивлением подумала, что, не считая жары и чернокожих грузчиков, все оказалось таким же, как и в любом английском порту. Еще сильнее она поразилась, когда, неожиданно вывернув с боковой улицы, показался другой экипаж, несущийся на огромной скорости, разгоняя толпу.

Беренис сразу узнала его: это был высокий фаэтон, подобный тому, которым она управляла в Бате – лихой спортивный экипаж, корпус которого располагался опасно высоко на вертикальных рессорах. Горячие белые лошади неслись, вскидывая головы и звеня подковами по мостовой. Сидевший на месте кучера мужчина мастерски подтянул поводья – как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с каретой, и, соскочив на землю, крепко обнял Себастьяна, в то время как Беренис стояла, открыв рот от удивления. Когда они закончили хлопать друг друга по плечам, вновь прибывший развернулся в ее сторону. Умные, проницательные глаза оглядели Беренис с нескрываемым восхищением.

Усмехнувшись, Себастьян представил его:

– Сударыня, это доктор Грег Лэттимер, один из моих старых друзей. Грег, познакомься с моей женой Беренис!

Грег поклонился и рывком снял фетровую шляпу:

– Добро пожаловать в Каролину, мэм! Могу с уверенностью сказать, что вы станете настоящим украшением нашей колонии!

Беренис видела перед собой высокого, стройного молодого человека с интригующим южным выговором. Даже такой привередливый щеголь, как Перегрин, не мог бы придраться к его костюму, сшитому по последней моде: темно-красный фрак с кремовыми атласными лацканами, золотые часы и цепочка, свисающая поверх изящного жилета, кружевное жабо и высокий стоячий воротник. Желто-коричневые парусиновые бриджи скрывались в высоких черных сапогах. Его белокурые волосы выглядели так, словно солнце постоянно отбеливало их. Грег намеренно не уделял прическе особого внимания, позволяя волосам свободно виться, контрастируя своей белизной с загорелой кожей красивого, с тонкими чертами, лица.

Беренис была одновременно очарована и его изысканной одеждой, и достойной профессией.

– Вы действительно доктор? – спросила она. Он улыбнулся, и она почувствовала истинное достоинство, скрытое за внешней раскованностью и небрежностью.

– Конечно. Учился в медицинской школе Новой Англии, – ответил он.

Он оказался таким воспитанным и дружелюбным, что настроение Беренис заметно улучшилось, и она послала ему ослепительную улыбку.

– Я бы хотела побольше узнать об этом, доктор Лэттимер, – сказала она.

Грег широко улыбнулся и похлопал Себастьяна по плечу:

– Ты чертовски везучий парень, друг мой!

– Я восхищена вашим экипажем, – продолжала она, подходя ближе и проводя пальцем по стенке фаэтона. – У меня был такой же…

– В самом деле? – Грег выразил удивление, потом пожал плечами. – У вас был слуга, чтобы управлять им?

– Нет, сэр, я управляла им сама.

Грег тихо присвистнул и, приподняв брови, взглянул на Себастьяна. За его обманчиво-томной манерой держаться скрывался проницательный ум, и сейчас, хорошо зная Себастьяна, Грег спрашивал себя, что думал его друг о своей невесте, умеющей держать в руках поводья такого экипажа. Если бы она попыталась выкинуть такое в Каролине, то восстановила бы против себя всю женскую половину высшего общества, которая не одобряла молодых леди, ведущих себя подобно девчонкам-сорванцам.