Укрощенная гордость - [3]

Грета стояла в совершенной беспомощности, близкая к истерике. И в машине «скорой помощи» Полетт оказалась в сопровождении отнюдь не своей подруги, а этого незнакомого мужчины.

– Ваша приятельница последует за нами в моем автомобиле, – заверил он ее, пропуская санитаров и одновременно указывая тем, что им следует делать.

В тот день у Полетт не хватило сил оттолкнуть от себя Франко Беллини. Голова ее раскалывалась от боли, к горлу подступала тошнота. Она закрыла глаза, пытаясь ни о чем не думать и убеждая себя, что этот странный и властный незнакомец действительно старается показать, как он сожалеет о происшедшем, хотя в том и не было его вины.

Полетт привезли в клинику, против воли подвергли множеству пугающих процедур и уложили на кровать в шикарно обставленной палате.

– Я хочу вернуться домой, – возражала она сестрам. – Я абсолютно здорова.

Распахнулась дверь, и в палату широким шагом вошел Франко. Казалось, что исходящая от него энергия волнами пронизывает атмосферу, делая невозможным даже само представление о покое.

– Где моя подруга? – прошептала Полетт, потрясенная тем, что все еще видит его рядом.

– Я отвез ее домой. Она слишком расстроена, чтобы от нее можно было ожидать хоть какой-нибудь помощи. Как я понял, ваши родители находятся в данный момент за границей и вернутся только завтра. Не хотите, чтобы я с ними связался?

– Я даже не знаю, как вас зовут, – процедила она сквозь зубы, уже утомленная назойливым вниманием незнакомца.

– Франко Беллини, – гордо произнес он, блеснув ослепительной улыбкой. – Как самочувствие?

– Я просто хочу вернуться домой… или вы никогда не слушаете, что вам говорят?

– Нет, если убежден в своей правоте, – ответил Франко.

– Послушайте, все это… – Она в замешательстве показала на дорогую обстановку. – Это лишнее. Ну, подумаешь, упала на мостовую. Ваша машина меня даже и не коснулась. Я вовсе не собираюсь подавать на вас в суд. Не бойтесь. Ничего подобного не случится – так что вся эта суматоха…

– Но так гораздо лучше, – мягко прервал ее Франко, пожирая глазами пленительные формы ее тела, вырисовывающиеся под тонкой простыней. И проделывал он это столь неприкрыто, что щеки Полетт покрылись краской.

Франко вновь поднял взгляд к ее лицу.

– Не могу отвести от вас глаз. Не получается. Наверное, вы это заметили. Хотя, пожалуй, вы уже привыкли к повышенному вниманию со стороны мужчин.

– У меня и в мыслях не было ничего подобного, – пробормотала она холодно, приходя в ярость от той наглой откровенности, с которой он разглядывал ее, – словно выбирал товар на полке магазина.

Его спокойные золотистые глаза сузились и вспыхнули.

– Вы принадлежите другому мужчине?

– Я не принадлежу никакому мужчине, мистер Беллини, – резко бросила Полетт.

– Вы будете принадлежать мне, – произнес Франко с такой убежденностью в голосе, что девушка решила, что он просто не в своем уме.

Никто прежде не разговаривал с нею так. Правда, съездив как-то на праздники в Испанию, Полетт заметила, что до проявления подлинного феминизма там тоже еще далеко. Но когда мужчина, столь элегантный в ладно сидящем на нем серебристого цвета костюме, мужчина, в речи которого сквозят и культура и образованность, обращается к ней со столь примитивным заявлением – это не может не вызвать изумления.

– Через шесть недель я выхожу замуж, – сухо сообщила она ему, помимо воли жадно глядя на этот впечатляющий образчик мужской привлекательности.

– Посмотрим… – И Франко снисходительно рассмеялся – так смеются взрослые, услышав, как ребенок, в силу своей наивности, произносит что-нибудь забавное…

Когда Полетт вернулась от воспоминаний к реальности, то почувствовала, что вся дрожит. И сразу же подумала об отце. Что бы он там ни говорил, оставаться в одиночестве ему сейчас нельзя. Она схватила пальто, выскочила из дверей своего крошечного коттеджа и, прыгнув в автомобиль, направилась к отцу домой.

– Ваш отец на работе, миссис Трамп. Что ему делать дома в такое время? – недоуменно уставилась на нее экономка.

Полетт сглотнула слюну. Ей стоило большого труда придать своему лицу беззаботное выражение.

– Я думала, что сегодня он заканчивает раньше.

– Мне он об этом ничего не сообщал.

– Тогда заскочу попозже. – И она вновь села в автомобиль.

Господи, ну куда же исчез отец? Да она просто сошла с ума, позволив ему уйти в таком состоянии! С другой стороны, некий внутренний голос твердил ей: оставь человека в покое. Ведь отец ясно сказал, что хочет побыть один. Разве она ему сторож? Разве не следует ей уважать его желания? Но неукротимое стремление помочь не оставляло Полетт в покое.

С большой неохотой она вновь вернулась домой. Франко… она просто не могла прогнать из головы мысли о нем. Быть может, действительно следует отправиться в «Ред Холл», на коленях умолять его, чтобы он оставил отца в покое. Так иногда отец вел себя с матерью. Полетт почувствовала страх. Ну и какой будет от этого прок? Она же знала Франко Беллини. Ни за что не отпустит он ее отца со своего крючка. Он жаждет мести. Полетт он тронуть не мог, хотя прекрасно понимал, сколь глубока связь между отцом и дочерью. Для него это будет куда более сладкая месть, нежели любая из тех, что мог вынашивать в себе мрачный интеллект Макиавелли.