Укрощение - [30]

– Ну как, всё? Готов на рыбалку? – весело спросил он меня.

– Да, готов, как пионер – ответил я и шуточно дал салют по-пионерски.

– Вот и отлично, – похвалил меня он. – А баньку не забыл включить?

– Ой! Ты представляешь, забыл! – я изобразил на лице искреннюю досаду.

Его лицо вмиг потускнело.

– Ну что же ты, я не предупредил, а ты и не догадался.

Пойду сейчас хоть включу! – он недовольно пошёл включать баню. – Я со вчерашнего дня мечтаю, что вот приеду сейчас и прямо в парную! А ты весь кайф мне испортил…

– Ну, сходи, сходи. Сам тогда включи. Может, ещё успеешь покайфовать, – сказал я, идя за ним следом. Он только рукой махнул в мою сторону.

Фёдор открыл дверь в баню и в лицо ему пахнуло теплом. Он понял, что я его разыграл, обернулся и посмотрел на меня взглядом полным благодарности.

– Ну ладно-ладно, разыграл, удалось тебе!

– Кушать хочешь?

– Кто перед баней кушает? Конечно нет!

Мы с ним начали париться. Я немного попарился, ополоснулся тёплой водой и в халате вышел на веранду – включил самовар и заварил чай. Дождался, пока он заварится, налил себе чашку и, отбросившись на спинку лавки, расслабился. К чаю у меня сахар и мёд. Я больше люблю с мёдом. Отец у меня пил чай с сахаром вприкуску, а я с мёдом «вприкуску». Никакое пиво или другой алкоголь не заменит наслаждения, которое получаешь, сидя после бани с чашкой ароматного травяного сбора. Сразу ощущаешь себя легко и чувствуешь, как каждая клеточка дышит, сосуды очищаются, и сердце стучит равномерно.

Я вернулся к Фёдору, посидев немного на веранде. Он по-прежнему находился на верхней полке. Я принял порцию пара, а Фёдор пытался меня сразу двумя вениками пропарить, приглашая на верхнюю полку, но я согласился только на нижнюю. Хотя и там воздух почти обжигающий.

Избив друг друга вениками, мы вышли в моечную. Он встал под холодную воду, а я ждал, чтобы после него постоять под тёплой. Далее мы в халатах выходим к самовару и наслаждаемся ароматным чаем уже вдвоём. В тот день нам повезло: была тихая и тёплая погода, но вскоре слетелись комары, и мы зажгли спиральки. Спиралек они не выносят, поэтому быстро разлетелись и больше нам не мешали. Мы сидели вдвоём, попивали чай и разговаривали. Я спросил Фёдора, где он был всё это время.

– Ты же отказался тогда со мной ехать, – напомнил он. – Я поехать один, договорившись через знакомых о квартире в Дагомысе. В Дагомыс можно попасть, свернув от Павловской на Краснодар, через Джубгу и Туапсе, или же через Кропоткин, Армавир, Майкоп, Апшеронский перевал и Туапсе. Второй маршрут подходил мне больше. Когда проезжал мимо города Ростова, возникло желание заехать на Малую Родину – Казанскую станицу, где я и родился…

…Красивое, живописное место. Рядом город Кропоткин, Тбилисская станица – те тоже стоят на Кубани. А Кубань, хоть и течёт по равнине, извивается, словно змея: то на север течёт, то резко на юг, а то к западу. Оттого она часто, меняя русло, оставляет старицы. Там я и жил, пока не окончил школу. Школы в то время были – десятилетки. И учили там, на мой взгляд, хорошо. А потом в 1958-ом начались реформы школьного образования. Отменили льготы медалистам – они теперь поступали на общих основаниях, хотя позднее им нужно было сдавать только один экзамен. В институт набирали только 20 % из выпускников школ этого года, а остальные 80 % могли поступить уже после армии или отработав два года на производстве. Поощрялось вечернее и заочное образование В школах также вводилось трудовое воспитание: школьников отправляли практиковаться на заводы, на фермы. Затем увеличили обучение в школах до 11-ти лет, учитывая трудовые «уроки» учащихся. А в институте, как например, в Политехнике, обучение увеличили до шести лет. Те, кто поступал после армии или отработав два года на производстве, первый семестр не учились, а работали на заводах. Учились только со второго семестра. Те 20 % поступивших после школы, работали утром, а учились вечером в течение первого года обучения.

Я окончил школу с медалью. Но поступал на общих основаниях, экзамены сдавал все. Даже в сельской местности учителя добросовестно относились к обучению детей. Никакого платного репетиторства тогда не было, а с отстающими учителя занимались на общественных началах. Вообще в то время в школах были очень дружные коллективы. В нашем классе, например, были очень сплочённые компании. С возрастом дружба завязывалась между ребятами и девчатами. У некоторых даже любовь зарождалась, которая потом у части перерастала в семейную жизнь.

В девятом классе мне нравилась одна девочка, её звали Леной. Сестрёнка у неё была – Татьяна, на полтора года младше Лены. Училась она на класс младше. На неё я тоже засматривался. Не удивительно! Она была прямо модель, картинка, как мы тогда её называли, словом, красавицей была… Хотя и сейчас она такая же красивая.

А Лена, с которой я начал дружить, она хоть и красивая, но ревнивая! Когда мы только начали, всё вроде бы нормально шло, а когда мы уже стали встречаться, она как-то изменилась. Приходил к ним в гости, а Татьяна там рядом – красивая, стройная, щёчки с румянцем… Только я на неё взгляд брошу, как Лена сразу в бок меня толкала: «Ко мне ты пришёл, или на сестру мою глазеть?» – сердилась она.