Укрепленные города - [49]
…
Сгустись, Анечка, над Верстовой постелью — и скажи…
Другой вариант: делегация. Представительная делегация тех, кто любил меня, кому я жизнь надрезал и себя привил. Делегация протягивает к Версте руки с разномастным маникюром; мужьишки с потрошней ждут за воротами; делегация всех времен и народов. Одеты — анахронически.
— Люби его, люби его. Пусть наши слезки ему не отливаются…
Салон интимного массажа «Суламифь» принимает посланниц из далекой-заснеженной-загадочной…
— Любите Витю — и зачтется вам!
Предавай меня, свет мой, близнец мой, сон мой детский.
Учил когда-то сумасшедший человек, как надо женщин привораживать: делается восьмигранник из чистой меди; на каждой грани имя твое начертать арамейскими буквами. Произнесть некоторые слова… Но — не помню, разучился. Да и человек тот — вены себе осколками собственных окуляров перерезал, когда волочили человека — в ментовку.
14
Уровень Арнон принимал сам. Всех остальных принимали то Бен-Хорин, то Шахар. Уровень — производство двух враждебных учреждений. Враждуем, но уважаем. Берет враждебное учреждение ведерко желтозеленой глины — и лепит уровень. Создает. Продержит сколько нужно, чтобы подсохло, — и отсылает к нам. А мы оживляем.
Московские сведения дополнены и скорректированы — дабы оживить, кого следует и как следует.
…один дурак предложил фиксировать количество подписей под открытыми письмами: сколько у кого. Разве важно — сколько?! А если письмо бессмысленно резкое, позволяющее начать репрессии за клевету на их Строй?! Люди, занятые основным — Борьбой-за-Выезд — такое письмо не подпишут. Мы не должны рваться в советскую тюрьму, мы должны рваться из советской тюрьмы — по-русски звучит не так, чтобы гладко, но эту фразу Арнон повторял на всех мыслимых совещаниях, на всех мыслимых языках…
Арнон и рад был бы никого не принимать. Он знал, что принятые им активисты сразу же попадают в новый ряд. Уровень создавал уровень. И с того уровня начинались обиды — также идущие рядами. Служба-По-Специальности? Можно. По Специальности Активного Борца? Можно, «…но еще томятся на чужой и враждебной территории мои братья: и пока они не воссоединятся со своими близкими, я ни на минуту…»? Можно. На — бери, не ной. Три первых года подряд — можно. Встретишь любого зачуханного конгрессника: здесь, там… Но не всю жизнь!
Тогда взрывались обиды первого ряда: лезли на прием к парламентским, к министерским, создавали консультативные советы.
Второй ряд: обращения к лидеру коалиции и к лидеру оппозиции. Оригинал — в коалицию, копия в оппозицию. Требовали создать консультативные советы с решающим голосом.
Третий ряд обид: «…даже если бы на посту г-на Литани находился советский агент, он не решился бы действовать столь преступно, опасаясь разоблачения. Вина за Провал-Интеграции-Новоприбывших лежит на…»
Ну, парень — видишь? Вот я — пятьдесят восемь лет, две войны, одна жена, трое детей. Согласен с тобой: я старая скотина, полубезумный неграмотный тайный советник, рухлядь. Договорились? Но доносы — некрасиво… В России ты ж на своих соперников по Борьбе доносы в ВДНХ не писал? Или писал? Не знаю… Хоть я и советский агент, а не знаю. Вот кто из вас слегка постукивал — правильно я выражаюсь? — знаю. На здоровье. Представь: все, как тебе хочется — поверили тебе, назначили тебя мною. Но неужели ты хотел бы загнать меня в наручники?! Не жалко? За шпионаж в пользу враждебной державы и у нас пожизненное дают… Не жалко? Знаешь молитву «Боже, полный милосердия»?..
Будь готов! Всегда готов!
Этот. Светло морковный с курчавинкой. Выдающийся инженер. Оборонное значение. Руки лапшой. А мои — полковничьего боевого литья с маленькими круглыми кулаками. Позвольте представиться: старая скотина, советский шпион, законсервированный еще Ежинским… виноват, Ежовским… виноват, Ежовым. По его приказу сотворил я это несусветное Государство и заманил в него — тебя. Попались мы — призвали нас с Запада и Востока, Югу сказали: «Отдай!» и Северу: «Не удерживай!»…Перепутал страны света, но ты не бойся, ибо я с тобой.
— Как дела, Михаил Борисович?
— Отлично.
— Что будем пить?
— Апельсиновый сок. Когда я пью его, то понимаю, что наконец-то дома.
— О, вы поэт. Пушкин, Лермонтов, Есенин, да?
— Бялик лучше… Кстати, в Союзе мало его сборников. Нельзя ли устроить засылку? Лучше с промежутками в месяц, небольшими партиями…
— Обсудим-обсудам. — И на солдатском: Гади, апельсиновый сок для господинчика, а для начальника-засранца… то же самое. — И на русском:
— Вы поняли, что я сказал?
— Общий смысл уловил совершенно ясно. Практически все понял. Мы работали по второй части «Тысяча слов»…
— Ты хочешь — поговорим на Святом Языке, Михаэль?
— Я говорю не очень хорошо теперь.
— Нет, вы прекрасно говорите! Всего пол года в Стране, да еще три месяца разъезжали… Устали? Не даем мы вам отдохнуть.
— Некогда отдыхать. Думаю присмотреться к Службе-по-Специальности, но надо ребят вызволять.
— Выз-во-лим. Вас вырвали — их тоже выдерем с зубами… Правильно я выражаюсь?
— Точнее будет: выдерем зубами, без «с».
— Немножко научусь. Пять лет назад я и не представлял, что когда-нибудь пригодится мой русский…
Юрий Милославский – прозаик, поэт, историк литературы. С 1973 года в эмиграции, двадцать лет не издавался в России.Для истинных ценителей русской словесности эта книга – долгожданный подарок. В сборник вошли роман «Укрепленные города», вызвавший острую идеологическую полемику, хотя сам автор утверждал, что это прежде всего «лав стори», повесть «Лифт», а также цикл рассказов «Лирический тенор» – своего рода классика жанра. «Словно не пером написано, а вырезано бритвой» – так охарактеризовал прозу Ю. Милославского Иосиф Бродский.
Юрий Георгиевич Милославский – прозаик, поэт, историк литературы, религиевед. Уроженец Харькова – там и начинал как литератор. С 1973 года в эмиграции.«Приглашённая» – это роман о природе любви, о самом ее веществе, о смерти и возрождении. Читателю предлагается вслед за рассказчиком – Николаем Усовым – погрузиться в историю юношеской несчастной любви: продолжая воздействовать на него всю жизнь и телесно, и душевно, она по сути подменила его биографию, его личность. Окраинный южный город России (место юности), потом Нью-Йорк, другая жизнь… Герой не может смириться с «невстречей» и начинает искать пути преодоления субстанции времени, чтобы она – «встреча-любовь» – все-таки состоялась…Фрагменты первой части романа были опубликованы в литературном альманахе «Рубеж» (Владивосток).
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дорогой читатель! Вы держите в руках книгу, в основу которой лег одноименный художественный фильм «ТАНКИ». Эта кинокартина приурочена к 120 -летию со дня рождения выдающегося конструктора Михаила Ильича Кошкина и посвящена создателям танка Т-34. Фильм снят по мотивам реальных событий. Он рассказывает о секретном пробеге в 1940 году Михаила Кошкина к Сталину в Москву на прототипах танка для утверждения и запуска в серию опытных образцов боевой машины. Той самой легендарной «тридцатьчетверки», на которой мир был спасен от фашистских захватчиков! В этой книге вы сможете прочитать не только вымышленную киноисторию, но и узнать, как все было в действительности.