Украсть Ленина - [52]

— Иду! — коротышка покрепче завязал шнурок и заспешил вдогонку за ушедшими вперед проводниками. Туфли решительно никуда не годились. В гробу в них лежать — еще куда ни шло, а вот ходить… сапоги были бы намного уместнее. Как у тех ладных мужичков из товарного состава. Коротышка довольно причмокнул. Новое знакомство оказалось архиполезным!

Любой, мало-мальски знакомый с играми в индейцев знает, что без боевого клича племя не стоит даже обломанного волчьего зуба. Без клича можно отступать, драпать, но наступать — никогда! А потому начинать всегда следует именно с этого — с клича. Клич обязан быть прост и звучен. Он должен ласкать горло, щекотать язык, гальванизировать мышцы, расслаблять головной мозг и напрягать спинной. Когда-то коротышке удалось выиграть очень большую индейскую игру при помощи архизамечательного клича, состоявшего всего лишь из одного слова: «Долой!»

К сожалению, теперь, насколько коротышка успел определить, этот клич уже не годился. Индейцам племени снами срочно требовался новый мобилизующий и объединяющий ориентир. Опытнейший игрок, коротышка знал, что настоящий клич невозможно придумать. Клич рождается сам, он выползает из потного скопления народной массы, словно мелкая незаметная вошь, а потом просто гуляет из уст в уста, как бутылка с самогоном, как трубка мира на индейском костре. Его произносят многие, глупые и умные, сильные и слабые, тихие и громкие, произносят походя, не обращая внимания, даже примерно не осознавая его страшную разрушительную силу. Он может так и сгинуть попусту, если не встретится на его пути какой-нибудь зоркий Ястребиный Глаз, Соколиный Коготь, Ле Нин Выкидное Перо! Но, уж коли встретится… о, коли встретится… Тут-то и пойдет настоящая игра, тут-то и зазвучит он во всей красоте и силе, подчиняясь умелой дирижирующей руке вождя племени снами — не вразнобой, не в разлад, не дробным фоновым шумком, а разом, хором, в такт, площадью, стадионом, миллионами глоток, как миллионами пушек!

— Деянь неузкая! — пробормотал себе под нос коротышка и даже подпрыгнул от восторга. — Чуйки!

Вот же оно! Вот он, желанный клич, сильный, хлесткий, готовый к употреблению! И как быстро он выскочил на поверхность, словно только и ждал прихода хозяина, как радостно блеснул сталью крепких народных зубов! Вот уж повезло, так повезло! Здесь все было замечательным, все неслучайным, во всем усматривался глубокий потаенный смысл. Даже имя мужика — Фикса: мол, давай, вождь, фиксируй, не упусти момент. Даже металлические коронки во рту: грош цена племени, не умеющему вцепиться сталью зубов во вражеское горло! В горло тех, кто не снами! Дрянь нерусская! Чурки!!

— Пришли, — сказал Вовочка, останавливаясь у высоких металлических ворот, запертых на висячий замок. — Закрыто. Ну и что? Нам же лучше.

— Это чем же лучше? — устало поинтересовался Веня.

— Заперто, значит, никого нет. Устроимся без помех. Сюда, Владимир Ильич, сюда… вот тропинка.

Они шли вдоль проволочной изгороди, пока Вовочке не показалось, что он нашел место, где можно перелезть внутрь. Он наступил ногой на нижнюю нитку и приподнял верхнюю, как это делают секунданты боксеров, приглашая своих подопечных в ринг.

— Веник, давай!

Веня с сомнением покачал головой и не двинулся с места. Чем дальше, тем больше происходящее казалось ему дурным издевательским сном.

— Эй, бомжи! Огоньку не найдется?

Из кустов и из-за деревьев к ним выходили четверо крепких молодцов в кроссовках и спортивных костюмах. Их ленивая расслабленная повадка сразу напомнила Вене покойного группенфюрера фашиков со Смоленки. Вовочку, судя по всему, посетили те же воспоминания: его рука дернулась было за пояс, но тут же опустилась. Пистолет, пришедшийся так кстати на кладбище, давно уже лежал на морском дне напротив Куршской косы.

— Не курим мы, ребята, — сказал он, загораживая мумию свои телом. — Старые уже, здоровье не то.

Старший «бык» ухмыльнулся.

— Не то, говоришь? Будет еще хуже.

Он коротко, без замаха ударил Вовочку поддых, отчего тот согнулся и упал на колени, открывая «быкам» доступ к коротышке. Коротышка гордо вскинул лысую голову, как индейский вождь перед генерал-сатрапами.

— Деянь неузкая! — воскликнул он.

Веня прикрыл глаза. Учитывая ситуацию, поведение мумии выглядело абсолютно безрассудным. Оставалось надеяться на то, что «быки» не поймут значение сказанного. Увы, к вениному удивлению, эта надежда оказалась напрасной. По крайней мере, часть народа понимала коротышку без всякого перевода. Сначала — проводники телок, теперь вот — эти громилы…

— Это кто это дрянь нерусская? — изумленно переспросил старший «бык» и сунул руку в карман. — Ты сечешь, с кем базаришь, чурка лысая?

— Погоди, Колян, — остановил его один из товарищей. — Цезарь велел не бить, подождать, пока сам приедет.

— Цезарь, Цезарь… — проворчал Колян, не отрывая взгляда от маленьких прищуренных глаз коротышки. — Базар-то про нас, а не про Цезаря!

Но, видимо, имя босса значило много даже для оскорбленного в своих лучших чувствах «быка». Поколебавшись секунду-другую, Колян вздохнул и неохотно вытащил из кармана руку — пустую, без ножа и без кастета.