Украсть богача - [82]

Обрубок моего пальца нарывал от восторга.

– Чертовы охранники, – сказала Бхатнагар. – Суют свой нос в чужие дела, как и все в этой стране. Мои боссы. Мои родители. Все подряд.

– Как же вы правы, мэм, – согласился я.

Мы снова припарковались за студией, возле «Лексуса» Бхатнагар. Она пошла вперед, проверила, нет ли кого в коридоре. Пусто. Я вытолкнул Обероя из машины.

– Вот мы и дома, – сказал я.

Не повезло ли нам, что вокруг ни души?

В студии сидела за компьютером Прия – прикидывала, как нам провернуть план и остаться в живых.

Она всегда была самой умной из нас, всегда делала все необходимое.

Я вытащил кляп изо рта Обероя.

– Ну надо же, все предатели собрались в одном месте, – процедил он. – Я до каждого доберусь. А до тебя особенно, – крикнул он в спину Прии. – Я дал тебе шанс. Без меня ты так и осталась бы никем.

Я схватил его за рубашку.

– Ты ее трахал, да? – он улыбнулся, показав идеальные зубы. – Я трахнул ее в первую же неделю. Имей в виду, она такая липучка, потом не отвяжешься.

– Ах ты козел, – выдохнул я и, не раздумывая, врезал ему искалеченной рукой. Я ругался от боли. Но не сдавался. Никто меня не остановил, даже Прия. Может, раньше она и стала бы возражать против насилия, но это было до того, как она, на свою беду, познакомилась со мной.

Я разобрался с Обероем. Я был счастлив. Я гордился собой.

Когда я наконец его отпустил, он рыдал. Всхлипывая, уполз и спрятался под столом. Умолял не убивать его. Неужели он правда решил, что я его убью? Он что же, думает, я такой же, как он?

А какую историю он сочинил!

Старую индийскую сказку. Дескать, я сделал это все ради детей.

– В этой продажной стране у них нет будущего. Я должен заработать денег, чтобы увезти их отсюда. Мне платили гроши. Ты, Руди, получал сотни миллионов, а я ничего. – Он то и дело плевался кровью. Гримершам придется потрудиться, чтобы подготовить его к эфиру. – Все мои одноклассники уже крорпати, а я? У меня и двух пайс нет.

– Твой Инстаграм свидетельствует об обратном, – заметил Руди.

– Это все ложь, это все ложь! Чужие дома, чужие машины, все ложь! Наши спонсоры хотели меня уволить. Каждый день твердили: Шашанк, сокращай накладные расходы, Шашанк, сокращай призовой фонд. Как я сопротивлялся, как я сопротивлялся! Я отдавал деньги бедным, такая у меня работа. Да я не продюсер, а меценат! – он говорил что-то еще, но я уже не слушал.

С такими, как Оберой, чем дольше общаешься, тем больше замечаешь, какие они ничтожества. Вот вроде богатство, вкус, власть, волосы, зубы. Но постепенно понимаешь, что за этим фасадом – пустота, и в один прекрасный день удивляешься: как я вообще умудрился хоть что-то в нем разглядеть, не дурак ли я?

Все утро он просидел под столом. Подбородок в крови, взгляд отрешенный; он уже ни для кого не представлял опасности.

* * *

Мы перешли в другую часть студии – до того невыносимо было находиться в одном помещении с этим нытиком.

Я подошел к Руди. Он репетировал текст. Распечатал и учил наизусть, отрабатывал жестикуляцию, паузы, выражения лица.

– Ну что, скоро эфир века? – спросил я.

Он откашлялся.

– Точно, друг мой. Может, посмотришь, что я тут написал, исправишь ошибки, – он протянул мне текст.

– Не нужно, – ответил я. – Уверен: ты отлично справишься, Руди.

Хлопнул его по плечу и ушел.

Прия весь день работала за компьютером в кабинете Обероя. Распечатала разоблачительные скриншоты. Обнаружила в столе несколько одноразовых мобильных телефонов, с которых он звонил подельникам.

– Он даже не попытался ничего скрыть, – сказала она. – Думал, что подставит вас, и никто ничего не узнает.

– Если бы не мои обаяние и сообразительность… – И я поцеловал ее.

Мы вытащили Обероя из убежища под столом. Вид у него был жалкий. Так ему и надо. Мы заставили его взяться за дело: усадили к телефону в аппаратной и велели обзвонить всех сотрудников, которые понадобятся для нашего импровизированного выпуска. Он всем наврал, будто у него важные новости – запуск новой передачи. Странно, как они не догадались, что он лжет – уж очень вежливо он говорил, уж очень лебезил перед ними: «спасибо», «пожалуйста» и прочая патока с позолотой.

Он просит их приехать на пару часов, да, разумеется, их снова берут на работу, все будет хорошо. Почему он несколько дней не появлялся? И что за история с пакистанскими агентами? Чушь! Приезжайте к пяти, я вам все объясню.

Эфир в семь.

Нам оставалось лишь вклиниться в вещание.

Четыре техника, одна комната, одна дверь. Бхатнагар никого не пропустит. Если повезет, у нас будет минут десять, прежде чем в главном здании канала в Дели хватятся и отключат нашу пиратскую транс-ляцию.

Хорошую передачу, конечно, за это время не сделать, но нам не нужны ни свет, ни музыка, ни зрители. Нам необходимо сказать всем правду – и будем надеяться, что волнения прекратятся, Индия перестанет набивать рот чоле бхатуре[207] и шафрановым дерьмом и поверит нам.

– Мы ставим жизни этих людей, ваших коллег, под угрозу, – заметила Бхатнагар, генерал в джинсах, перед началом работы, – поэтому наша основная задача – обеспечить их безопасность и в случае чрезвычайной ситуации вывести из здания. О них мы должны подумать в первую очередь.