«Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ в.) - [65]
Сам Драгоманов в июле напечатал в «Вестнике Европы» весьма обширную рецензию на очередной том материалов экспедиции Чубинского, в которой повторил свои рассуждения 1872 г. об украинофильстве как разновидности русского славянофильства. Он осуждал галицийских деятелей, не желающих признавать русскую литературу общерусской, и объяснял их сближение с поляками гонениями на малороссийскую литературу в 60-е гг. «Наблюдение за ходом общественно-культурного движения в Малороссии со времен Мазепы до наших дней показывает постепенное ослабление здесь стремлений политическо-национальной исключительности и постепенное усиление стремлений социально-культурных в формах народных и в гармонии с подобными стремлениями северно-русскими»,— писал Драгоманов, адресуясь к своим гонителям в Петербурге [520].
Вслед за этим в августе и сентябре «Вестник Европы» опубликовал большую статью Драгоманова «Новокельтское и провансальское движение во Франции». Украина и украинофильство в ней не упоминались, но статья была буквально нашпигована весьма прозрачными аллюзиями. Драгоманов писал о подъеме «кельтофильства», «бретонофильства» и провансальского движения во Франции как о типичной и положительной тенденции, отражающей более общие процессы развития самоуправления, децентрализации и культурного и политического подъема «сельских классов» [521]. Сочувствие этим процессам и «отказ от погони за единообразием сердец и речи» он представлял как доминирующее во всей Франции настроение [522]. При этом он осуждал радикализм некоторых лидеров «бретонофильства» и спрашивал: «Не станет ли это последнее прочнее, если прямо признает свою связь с лучшим, прогрессивным в обществе этих злых галлов?» [523] Наконец, он прямо обращался к тематике своей злополучной статьи в «Правде»: «Нет никакого сомнения, что домашние, первые литературно-образовательные потребности населения могут быть удовлетворены всего удобнее литературой на местных наречиях. Но раздробление великих мировых литератур, как французская, немецкая, итальянская, на провинциальные было бы таким же бедственным культурным явлением, как совершенное раздробление политическое великих национальных единиц было бы бедствием политическим» [524]. Драгоманов лишь в слег>|171ка завуалированной форме стремился оправдаться, подчеркнуть федералистский, а не сепаратистский характер своих убеждений. Однако в открытую полемику с Ригельманом он так и не вступил, а открытое покаяние было для него неприемлемо.
Попутно Драгоманов не оставлял попыток убедить вмешаться и Пыпина, подчеркивая, что его мнение «было бы самым лучшим заграждением уст всяким насекомым». Это письмо, написанное, по всей видимости, в августе 1875 г., поскольку о доносе Юзефовича в III отделение речь идет как об уже состоявшемся факте, звучит почти как крик о помощи. Упомянув об угрозах Юзефовича написать в III отделение и о том, что последний, по слухам, их уже осуществил, Драгоманов продолжает: «На меня указано как на человека, коего для общего спокойствия надо вывезти. А печать столичная молчит {…}, молчат и укрфльские (украинофильские.— А. М.) нотабли, а другие пишут пошлости, как Лысенко в Голосе!» [525]
Статья Ригельмана дала эффект, на который была рассчитана — она привлекла внимание петербургских властей. 5 мая 1875 г. новое письмо П. Антоновичу отправил по поручению Толстого его заместитель А. П. Ширинский-Шихматов, восемью годами ранее сам исполнявший должность куратора Киевского учебного округа. В этом послании П. Антоновичу не только предлагалось обратить особенное внимание на деятельность украинофильски настроенных учителей и профессоров университета, но и запрашивался список неблагонадежных. Дабы желания и далее манкировать поручением у П. Антоновича не возникло — напомним, что он проигнорировал январское письмо самого министра — Ширинский-Шихматов предлагал в крайнем случае прислать ему список всех преподавателей, в котором он без труда по старой памяти сам сможет отметить заведомых украинофилов. В числе таковых он сразу назвал Драгоманова, В. Антоновича и П. Житецкого. К письму была приложена также статья Драгоманова «Література російська…», которой предстояло сыграть роковую роль в биографии ее автора [526].
Ответ П. Антоновича от 19 июля представляет собой обширную записку, где подробно оспаривается большинство высказанных Ширинским-Шихматовым обвинений. Подозрения об украинофильстве В. Антоновича куратор отвергает вполне, о Житецком говорит, что его поведение на данный момент не вызывает замечаний. Впрочем, за Житецкого он не ручался и обещал уволить его при первых признаках неблагонадежности. Подчеркнув, что и преподавательская деятельность Драгоманова не дает оснований обвинять в его в украинофиль
