«Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ в.) - [64]

Разумеется, что в этой ситуации киевские противники украинофилов нервничали, а Юзефович просто потерял контроль над собой. На торжественном обеде 17 апреля в честь присвоения Дондукову-Корсакову звания почетного гражданина Киева, причем в то время, когда тот еще не покинул вечер, Юзефович разразился обвинительной речью в адрес украинофилов и заявил, что если генерал-губернатор не обращает внимания на деятельность украинофилов, то он не остановится перед тем, чтобы писать прямо в III отделение и самому Государю. Дондуков-Корсаков не проронил при этом ни слова [511]. Не исключено, что кто-то из губернской администрации в ходе обеда рассказал Юзефовичу о письме в защиту украинофилов, отправленном Дондуковым-Корсаковым накануне Тимашеву, что и могло послужить причиной этого эмоционального срыва.

Юзефович осуществил свою угрозу, но отнюдь не сразу. Прежде противники украинофилов предприняли ряд других шагов. Глава Киевской городской думы М. Ренненкампф направил в ГУП жалобу на «Киевский телеграф», предвзято, по его мнению, освещавший деятельность Думы. Это подтолкнуло ГУП к изучению положения в газете, а также деятельности контролировавшего ее цензора Пузыревского. Последний, опасаясь уже собственного увольнения, стал требовать от владелицы газеты Гогоцкой объяснений, кто на самом деле редакти_|168рует газету и пишет основные статьи, появлявшиеся, как правило, под псевдонимом. Он угрожал ей, что предложит ГУП прекратить выпуск газеты, если она не предоставит требуемую информацию. Орган украинофилов оказался под угрозой [512].

Кроме того, противники Громады постарались привлечь к борьбе столичную прессу. В их проверенном еще с 60-х гг. союзнике катковском «Русском вестнике» за февраль 1875 г. появилась пространная статья Z (Н. Ригельмана) «Современное украинофильство», содержавшая весь стандартный набор обвинений, включая определение КГО как организационного центра украинофилов и сообщения о субсидиях поляков для украинофильской деятельности в Галиции [513]. Впрочем, этнографические труды КГО, в том числе работы Антоновича и Драгоманова, Ригельман оценивает очень высоко. Статья не предлагает закрыть Отдел, но призывает к его очищению от «фальшивой, вольной или невольной, примеси».

В июне «Русский вестник» публикует статью «Еще несколько слов об украинофильстве» С. Гогоцкого, которая повторяет тезисы Ригельмана, добавляя лишь требование запрета использовать малороссийский даже для объяснения ученикам первого класса незнакомых русских слов [514]. Больший интерес представляет добавление Гогоцкого к этой статье, напечатанное в июльском номере. Оно посвящено проблеме терминологии, стоявшей в тесной связи с проблемой идентичности. «Наш юго-запад не украйна, с древнейших времен русской истории этот русский край носит уже название Руси, русского {…} Оттого и до сих пор на юго-западе говорят, например, русский фольварок, в отличие от польского {…}, но никто никогда не говорил и не говорит: {…} украинский фольварок. {…} По какому же праву мы позволяем себе вторгаться с украинскими планами в землю издревле русскую, а не украинскую? Ведь подобные названия — не кличка, которую можно переменять как угодно. Кто в самом деле уполномочивал украинолюбцев отнимать у нас древнее название Русских и все принадлежности этого названия, в том числе и наш общий, культурный русский язык, выработавшийся таким долговременным и многотрудным процессом нашей истории, и все это заменять чем-то украинским, т. е. возникшим гораздо позднее, чисто частным и обозначающим только крайнюю местность? {…} Смешное и жалкое увлечение, будто украинское может быть для нас выше и важнее русского!» [515] (Курсив Гогоцкого.)

Главную опасность для украинофилов все же представляла статья Ригельмана, а именно та ее часть, которую он посвятил критике напечатанной в 1874 г. в «Правде» работы Драгоманова «Література російська, великоруська, україньска і галицька». Статья, псевдоним _|169для которой Драгоманов выбрал Украинец, представляла собой развернутое изложение его программы, сформулированной еще в статье «Антракт в истории украинофильства» 1872 г. Он подчеркивал необходимость «не отрываться от России ни политически, ни морально, не бросая российской литературы», говорил об «общей интеллигенции русской или российской, которая складывается из великоруссов и малоруссов». Задачу украинофильства он видел в том, чтобы помочь украинскому народу «не утратить своего существования, пользуясь российским» [516]. Ригельман даже вынужден был признать, что «многим из этих советов можно было бы пожелать исполнения» [517]. Однако статья Драгоманова действительно содержала много неосторожных высказываний о будущей самостоятельности украинской нации в федеративном союзе с Россией, что дало Ригельману возможность заявить, что все оговорки о русско-украинской общности являются лишь прикрытием для подлинных сепаратистских планов автора и всех украинофилов. Вероятно, покровительство Отделу со стороны Дондукова-Корсакова притупило осторожность Драгоманова, и он сам совершил ту ошибку, от которой всего годом раньше предостерегал редакцию «Правды» — не касаться вопроса о самостоятельности Украины, чтобы не повредить деятельности украинофилов в Киеве. Авторство Драгоманова ни для кого не было секретом. Теперь, после статьи Ригельмана, он по достоинству оценил угрозу и искал способов защититься. Сам он ответил короткой неподписанной заметкой, а потом и более пространной анонимной статьей в «Киевском телеграфе», отрицая сепаратистские планы украинофилов