«Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ в.) - [63]

Газета призвала КГО осудить «попытки насаждения малорусского языка», подчеркнув, что «громкое неодобрение таких работ не только выделило бы его в мнении общества от солидарности с подобными деятелями, но, может быть, образумило бы лица, злоупотребляющие его именем уже тем, что некоторые носят имена его членов» [499]. Другая тема критики КГО — его закрытость. «Отдел стал похож на католический орден»,— писала газета в связи с отклонением кандидатур, предложенных Юзефовичем и Шульгиным [500]. Отдел спокойно отвечал, что по политическим вопросам не высказывается, за деятельность своих членов вне Отдела не отвечает, а из 118 заявлений о приеме удовлетворил 114 [501].

Однодневную перепись «Киевлянин» критиковал прежде всего за то, что в перечень языков был включен малорусский, а также за то, что спрашивали о родном, а не разговорном языке, что давало малорусскому больший процент [502]. И здесь Отдел был готов к отпору, предусмотрительно назвав в материалах переписи русский литературный язык «языком», а мало-, велико- и белорусский «наречиями», соблюдя тем самым официальную иерархию.

Иначе, скорее как угрозы, начинают звучать и предупреждения, адресованные «Киевлянином» украинофилам. Газета предостерегает «увлекающуюся молодежь от повторения того, за что дорого поплатились ее предшественники в 60-х годах» [503]. «Так было в конце 40-х, так было в начале 60-х годов, не то же ли предстоит и семидесятым?» — прямо напоминал «Киевлянин» о разгроме Кирилло-Мефодиевского общества и Валуевском циркуляре [504].

Вся эта антиукраинофильская кампания «Киевлянина», проходившая к тому же на фоне массовых арестов участников «хождения в народ» летом 1874 г., к началу 1875 г. стала давать определенные результаты. В феврале заместитель председателя Отдела В. В. Борисов, не раз атакованный «Киевлянином» за пособничество украинофилам, заявил о своей отставке. 28 апреля заявление о сложении с себя обязанностей председателя прислал Галаган. Избранный на его место _|166генерал А. О. Шмит отказался от оказанной ему чести. В результате председателем стал В. Б. Антонович, который отнюдь не имел у петербургских властей того кредита доверия, что Галаган.

Однако довести разгром Отдела до конца в тот момент не удалось. Дело в том, что его решительным защитником выступил Главный Начальник Края, как вполне официально именовался Дондуков-Корсаков. Он утвердил избрание В. Антоновича председателем, что положило конец затянувшемуся кризису в руководстве Отдела. Когда Юзефович, в отличие от Галагана и Борисова, постарался сделать свой собственный выход из КГО 28 марта 1875 г. как можно более демонстративным и написал для «Киевлянина» особенно резкую статью, объясняющую причины этого шага, генерал-губернатор поспешил организовать цензурный запрет публикации как разжигающей ненужные страсти [505]. Чтобы предотвратить ее напечатание за пределами края, Дондуков-Корсаков поручил отослать статью в Главное Управление по делам цензуры вместе с отрицательным отзывом киевского цензора. Сам же генерал-губернатор 16 апреля отправил письмо министру внутренних дел А. Е. Тимашеву. В этом послании Дондуков-Корсаков решительно вставал на защиту Отдела. Он подчеркивал, что ему известно все, что происходит в Отделе, и что то обстоятельство, что многие члены Отдела «сочувствуют украинофильству», совсем не означает, что сам Отдел является украинофильским центром [506].(Последнее замечание убедительно свидетельствует, что генерал-губернатор не был наивной жертвой конспиративных усилий Громады, а прекрасно понимал ситуацию.) Дондуков-Корсаков уверял далее, что не имел бы ничего против публикации статьи Юзефовича, будь она написана в ироническом, а не патетическом тоне, подчеркнув, что он всеми силами старается предотвращать газетную полемику об украинофильстве, дабы не придавать ему того политического значения, которого в действительности оно не имеет [507].

Защищал украинофилов и куратор Киевского учебного округа П. А. Антонович. 23 января 1875 г. министр народного просвещения Д. А. Толстой направил П. А. Антоновичу письмо, где говорилось, что «проводящимися ныне дознаниями о пропаганде в народе разных преступных учений обнаружено, между прочим, что существующая в Киеве партия украйнофилов стремится провести в народе мысль о выгодах отделения малорусского края от России. В числе средств, избранных украйнофилами для достижения указанной цели, наиболее выдается дознанное сближение вожаков этой партии с учителями народных школ» [508]. Вместе с письмом Толстой переслал Антоновичу ано_|167нимную записку «О деятельности украинофилов в Киевской губернии». (Савченко полагает, что автором ее скорее всего был Ригельман [509].) В ней давалась общая характеристика украинофильских активистов и украинофильской прессы, в том числе и галицийской. В записке говорилось и о деятельности украинофилов в системе просвещения. Это письмо было одним из многих шагов высших петербургских властей по повышению бдительности в отношении народнической пропаганды, предпринятых в начале 1875 г. [510]

П. Антонович никаких действий по поводу этого письма министра не предпринял. Учитывая, что о Толстом не без основания говорили, что вскормлен он был слюной бешеной собаки, такое поведение требовало изрядного мужества и уверенности в поддержке таких действий со стороны Дондукова-Корсакова.