Украинский национализм как фактор деградации народа Украины - [3]

Король Польши Станислав Лещинский — а реально слуга шведского короля — своей марионетке Мазепе обещал, по свидетельству Густава Адлерфельда, камергера Карла XII, следующее: «Вся Украина, включая княжества Северское, Киевское, Черниговское и Смоленское, должна вернуться под владычество Польши и оставаться под ее короной, за что Мазепа награждается титулом князя и получает Витебское и Полоцкое воеводства с теми же правами, которые имеет герцог Курляндский в своей земле». Нынешним апологетам Мазепы не помешало бы вспомнить, что народ за ним не пошел, пошел небольшой отряд, от 1500 до 3000 человек. Остальные стали сопротивляться захватчикам. Об этом пишут такие, например, историки, как украинофил Н.И. Костомаров, которого трудно заподозрить в русском шовинизме.

Церковь, как мы знаем, предала изменника Мазепу анафеме. Мазепа изменил клятве в верности православному царю, выступил на стороне шведов-еретиков, массово осквернявших русские храмы. Результатом измены, если бы сей «герой» победил, стало бы католическое вторжение на русскую землю. А уж о личной жизни «героя» вообще страшно говорить. Бесконечный блуд, измена всем и вся. Даже свою же крестную дочь он соблазнил, хотя ему было за 60, а ей — 16, а ее отца замучил насмерть, пытаясь узнать, где золото, отчего несчастная сошла с ума.

Современные украинские историки не любят упоминать о том, что в тот период местоблюстителем патриаршего престола в Москве был выходец из Львова Стефан Яворский. Только вот не гордился он своим происхождением из «галицкого Пьемонта». Его семье пришлось бежать из этой «цитадели Европы» на Украине, ибо поляки огнем и мечом приводили к унии последних оставшихся там православных, громили и захватывали церкви. А что сказать о тех тысячах простых украинских священников и многих епископах, которые пострадали от натиска «цивилизованных европейцев», насильно принуждавших изменить своей вере?

В ту пору, заметим, вся архиерейская верхушка Русской Церкви состояла из малороссов, как они себя сами называли — слова «украинцы» тогда вообще никто не знал. Сначала Мазепу предали вечному проклятию в Глухове украинские архиереи: Киевский митрополит Иоасаф Кроковский, Черниговский архиепископ Иоанн Максимович и Переяславский епископ Захарий Корнилович. А затем уж анафема Мазепе прозвучала и в Москве. И назвали его в ней «новым Иудой» (Бантыш-Каменский Д.Н. История Малой России).

У тогдашней Украины (причем слово это не употреблялось, а употреблялось «Русь» или «Малая Русь») не было своего монарха, имеющего «канонические», так сказать, права на данную территорию. А в те времена только монархи и были легитимными правителями, за редким исключением торговых республик с совершенно нехарактерной для тогдашней Восточной Европы демократической формой правления. Мазепа в глазах тогдашнего «мирового сообщества» и, что еще хуже, собственного народа был бы всего лишь узурпатором. Его власть не могла бы держаться долго. Любой из вождей казачьей голоты или представителей старшины мог бы сказать: «Ребята, на его месте должен был быть я!» Каждый влиятельный житель Малороссии спрашивал бы себя: «А чем я хуже Мазепы?» И действительно, ничем…

Слава богу, что с уходом с политической сцены националистического фанатика Ющенко инициированная им несуразная пропаганда этого уродливого «героя» на государственном уровне закончилась. Казус Мазепы напоминает коммунистическую историографию. Для обоснования своего господства большевикам требовались примеры из истории. И вот предтечей коммунистов был назначен… Емельян Пугачев, который вообще-то был обычным для Средневековья «монархом»-самозванцем, не имеющим ничего общего с левыми утопическими идеями Нового времени. Даже Сталин возмущался такими «исследованиями», указывая «историкам» на иную мотивацию Пугачева, несмотря на личную заинтересованность в легитимизации своей власти.

Так что «украинство» и в этом отношении является обычной новой политической идеологией, адепты которой занимаются «подгонкой» истории под свои утопические теории.

Объединять Русь может только имперская идея, которая всегда носила универсальный, а не племенной характер. Как только она угасает, начинается развал государства. Дважды в XX веке распадалась Русская империя. Один раз в 1917-м. Тогда часть народа, а главным образом — деградировавшее высшее общество решило, что оно может отбросить православную религию, а значит жить без царя, помазанника Божьего. Естественно, свержение царя, который одновременно являлся как бы и верховным советом, и премьером, и президентом, перевернуло государство вверх дном и открыло ворота к гражданской войне и распаду. Тем более что этот акт «торжества демократии» был совершен проевропейскими «умниками» во время страшной мировой войны, в период, когда как никогда нужен был единый, легитимный центр управления.

Второе «торжество демократии», также вызвавшее распад, произошло в 1991 году, когда элиты, не предусмотрев ничего взамен, отказались от советской идеологии, которая, правильная она или нет, но сплачивала народы и легитимизировала власть. В условиях образовавшегося духовного вакуума погибло больше миллиона человек во вспыхнувших на окраинах войнах: в Таджикистане, Нагорном Карабахе, Чечне, Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии и т. д. Причем оба раза развал начинался именно в Москве и Петербурге. Оба раза расцветал и местечковый русский национализм, безбожный и нелепый, не менее губительный, чем его антиподы-близнецы на Украине и в Белоруссии. Москва буквально выталкивала тот же Таджикистан, совсем не желавший отделяться, и праздновала свой «день независимости», не желая делиться ресурсами с инородцами. Хотя потом проиграли и Россия, и «инородцы»…