Украинские мотивы - [28]

Пока я любуюсь отрогами Карпат, покрытыми зеленым ковром, Роман объясняет мне, что в этой гористой местности землю удобнее обрабатывать на лошадях. Здесь нет таких бескрайних угодий, как на равнинной Украине. Да и скот держать в больших количествах не везде целесообразно.

…«Трускавец», — читаю я надпись на щите при въезде в небольшой город. В нем живет более 20 тысяч жителей. Машина, скрипнув тормозами, останавливается. Роман увлекает меня за собой.

— Пойдемте, Гюнтер, это вы обязательно должны посмотреть!

Мы направляемся к какому-то круглому строению, напоминающему дворец. Я вхожу внутрь. Несколько мужчин, судя по полосатым халатам и расшитым тюбетейкам, из Средней Азии, держат в руках чашки, но не чайные и не кофейные, а с носиками. Время от времени они с отрешенным видом отпивают из них.

Тишину нарушает журчание воды. Я оглядываюсь, пытаясь понять, куда попал. Что это, одна из советских мечетей? Может быть, верующие мусульмане Страны Советов готовятся здесь к паломничеству к святыням в Мекку?

Будь я в Татарии, на Ближнем Востоке или в Средней Азии, я бы не удивился, увидев такую картину. Но здесь, на Украине, в Карпатах! Я теряюсь в догадках. Где же мой вездесущий Роман?! Он уже скрылся среди неспешно прогуливающихся с необычными чашечками людей.

Наконец он появляется. В руках у него такие же чашки. Одну из них он протягивает мне.

— Пожалуйста, попробуйте сами. Отведайте воды из целебного источника «Нафтуся».

«Нафтуся»! Услышав это название, я сразу все понимаю и замечаю краны, торчащие из белой кафельной стены круглого стеклянного павильона. Из них течет вода самого знаменитого в Трускавце источника «Нафтуся».

Люди со всех уголков Советского Союза пьют здесь целебную воду. Просто первыми мне на глаза попались отдыхающие из Средней Азии. В Трускавце все принимают сероводородные или соляные ванны, которые оказывают благотворное воздействие на людей, страдающих урологическими заболеваниями, а также при болезнях печени, желчного пузыря или при неправильном обмене веществ.

— Здесь часто говорят: «У меня словно камень с души свалился». Точнее было бы сказать «с почки», — произносит Роман, многозначительно приподняв густые брови, которые, впрочем, совершенно не придают мрачный вид его живому лицу. После того как друг Романа, мучившийся 12 лет болезнью почек, прошел курс лечения в Трускавце и избавился от недуга, Роман просто боготворит этот источник.

Я пробую воду из принесенной Романом чашки и будто попадаю в царство Вельзевула. Я словно весь пропитался серой, отвратительнейшей серой. Прочь отсюда, скорее!

— Гюнтер! Что случилось? — удивляется Роман.

Зажимая ладонью рот, я мчусь к умывальнику и полощу рот. Еще и еще раз. Тьфу, черт! Я, конечно, не ждал, что лечебная вода столь же вкусна, как шампанское или ананасовый сок, но все-таки подобной мерзости не мог себе представить. Теперь я понял, почему у лечащихся здесь такой постный вид: они мужественно вдыхают тошнотворный запах, слепо веря в исцеляющую силу источника.

Наверное, камни в почках меня никогда по-настоящему не мучали, во всяком случае, я чувствую огромное облегчение, когда мы оказываемся на вершине одной из гор, окружающих Трускавец, а серная «мечеть» и многоэтажные корпуса санаториев остаются далеко внизу, в долине.

Я с наслаждением вдыхаю аромат жареного мяса, который ветерок доносит с площадки перед кафе самообслуживания, стилизованного под пастушью хижину. Мясо, поджариваемое на углях, шипит и благоухает.

В хижине, освещенной лишь огоньками свечей и пламенем очага, небольшой ансамбль исполняет народную музыку. Мы заказываем по кружке пива. Я с любопытством разглядываю посетителей, главным образом молодежь. Если бы не белые рубашки и «городские» брюки на парнях, их вполне можно было бы принять за пастухов, которые раньше кочевали по Карпатам. Роман объясняет мне, что в большинстве своем это рабочие нефте — и газоперерабатывающих предприятий Борислава.

Небольшой украинский городок примечателен тем, что в нем провел долгие годы жизни замечательный писатель Иван Франко, которым я восхищаюсь за его мужество и неутомимую борьбу против национального и классового угнетения.

— Об этом городе, его жизни в конце прошлого века Франко писал в своей повести «Борислав смеется», — говорит Роман.

Я хорошо знаком с этим произведением. Может быть, поэтому заросшие травой колодцы с журавлями, попадающиеся нам меж бориславскими домами, когда мы едем по городу, кажутся мне памятниками старины, напоминающими о горьком «смехе» горьких дней. Я прошу остановить машину. Мне захотелось вдруг побеседовать с теми, кто пил воду из этих колодцев, послушать рассказ о былых временах.

Мы заглянули в один из скромных домов. Его хозяин Андрей Федорович угостил нас чаем. Его спокойная речь завораживает, слова льются тихо журчащей речкой.

В 1918 году панская Польша захватила Львовщину, всю Западную Украину и Западную Белоруссию. Он был тогда еще ребенком, но хорошо помнит, как горевали родители, родственники, все жители Борислава. Его отец и старшие братья Валентин и Сергей, несмотря на преследования полиции, мужественно боролись против поработителей. Они были в рядах тех сотен тысяч людей, которые, участвуя в забастовках, откровенно продемонстрировали, что считают своей исконной и единственной отчизной не панскую Польшу, а Советский Союз.